— Мне тоже было страшно, когда я впервые тебя увидел. Помнишь, как я убегал? Как глотал пыль вместе с камнями, проклиная всё на свете, — Алан подошел вплотную к застывшему в ужасе «человеку», начав медленно ходить вокруг него кругами.
— И зачем тебе моя голова? Так ты хотел убедить себя в том, что победил? Ты ведь не умеешь проигрывать, я видел «твои» воспоминания. Похоже, диким богам не ведом страх, ведь они приходят к своей божественности, исключительно методами грубой силы. Никакой рефлексии и сознательности, никакой воли или смысла, только жадность и разрушение.
— Однако, я спешу тебя расстроить, даже боги не бессмертны. Даже абсолютную силу и жадность можно победить, если правильно подойти к проблеме. В конечном счете, можно просто проявить еще бóльшую жадность. В этом люди всегда были хороши.
Остановившись перед лицом противника, Алан кинг заглянул в его красные как кровь глаза, пытаясь нащупать там нечто похожее на самосознание. Его голос медленно перешел на шепот:
— Знаешь, почему ты сейчас дрожишь, не в силах даже двинуть рукой? Я расскажу тебе, почему: Всё потому, что ты оказался не на той территории, где твоя магическая энергия может что то решить. Ты чувствуешь свою слабость, несмотря на былое величие. Быть может, ты даже вспоминаешь те древние дни, когда впервые был повержен.
— Попасть сюда для тебя было величайшей ошибкой: душа человека, это пространство где правят воля и разум. Понимаешь, от природы люди никогда не были магически или физически сильны, и потому побеждали в этом реже остальных. Даже несмотря на всё наше разнообразие атрибутов, они зачастую откровенно слабее, чем у «прирожденных» обладателей. Многие люди, живущие вдали от цивилизации, даже не знают о магии, и верят лишь в суеверия, растрачивая свой потенциал.
— Но, что характерно, даже так, люди в этом мире выжили выжили. Да и в том мире, откуда пришел я, люди победили всех, переключившись друг на друга. Лишь смертельные болезни напоминают им об их слабой сущности, и в глубине души я всегда мечтал, что смогу помочь людям избавиться от этой слабости.
— Конечно, тогда мне всё равно не хватало мотивации. В своем прошлом мире я ничем не мог помочь человечеству, будучи слабым и забитым ребенком. И всё же, у меня были некоторые желания и мечты, которые теперь у меня есть возможность воплотить.
— С этого момента, я объявляю войну, всем восставшим против человечества богам, и всем, кто не проявлял человеческих качеств по отношению к другим существам.
— Человеческую жадность тебе не победить, — С трудом произнося эти слова, в безумном взгляде «человека» читалась сознательность, а из глаз бежали слезы.
Словно ожидая подобной реакции, Алан кинг внезапно обнял седого человека.
— К сожалению, в этом вы правы. Люди всегда ищут проблем на свою голову, не знают когда остановиться, и дают несбыточные обещания. Даже я, будучи человеколюбивым созданием стремящимся к идеалу, уничтожил большинство из вас здесь. Это тот грех, что я принял на себя, чтобы защитить остальных людей, и чтобы защитить своих друзей. На вас у меня просто не хватило сил, простите.
— Ты сделал всё что мог, — тихо послышалось сразу несколько детских голосов.
— Я знал, что это были вы. В таком случае, я дарую вам заслуженный покой… И простите меня, я должен был прийти к вам на много раньше.
Тело мечника вспыхнуло черным пламенем, объяв вместе с этим и божественный аватар. Бесцветные частицы, напоминающие пепел, отделялись от божества, стремясь достигнуть неба. Вместе с этими частицами, Алан Кинг получил последнюю часть своих воспоминаний, и воспоминаний тех, кого поглотил бог жадности. Этим, казалось бы, крохотным наследием, были слова древней ритуальной песни, и воспоминания об одной девушке, которую никак нельзя было забывать.
Вместе с этими воспоминаниями к нему возвращалась и былая сила. Вся та мана что он поглотил, теперь имела его личный оттенок, не относящийся к негативной или позитивной энергии, что в целом, противоречило любым законам магии.
— Почему ты плачешь? — Подоспевший Гилберт с другими членами отряда, непонимающе стояли рядом, глядя на спину тлеющего мечника. Они не могли видеть его лица, но находясь тут, прекрасно ощущали его эмоции.
— Я не могу принять всю несправедливость этого мира. В детстве я считал, что сделав всё правильно, ты обязательно избежишь жертв. Потом я разочаровался в этом мнении, а позже снова принял его. Только вот… мир плевать хотел на мое мнение. Почти всегда, спасая одного, ты жертвуешь другим, ведь нельзя быть везде и сразу.
Вечный несправедливый выбор. Только сейчас я понимаю, что я вообще отдал ради спасения этих людей, и скольких в итоге отправил на покой собственными руками. Хотите ли вы пройти путь рядом с человеком, эгоистично навязывающим своё видение мира всем остальным? Ведь я решаю, кого называть «человеком» а кого нет.
Хотите ли вы стоять рядом с человеком, предавшим собственное счастье ради идеалов?
— Разве ты кого то предал? — Алан ощутил крепкую руку у себя на плече.
— Ты сделал всё что мог, и никто в мире не в праве тебя винить, даже ты сам. Как ты и сказал, нельзя всегда быть в нужном месте в нужное время, так что не вини себя за эту слабость.
— Так вы пойдете со мной? — Алан Кинг обернулся к одиннадцатому отряду; его глаза были полны слез утраты и вины.
— Говоришь так, как будто нам есть куда бежать, — послышалось шутливое замечание из отряда.
— Элли! — Филита одернула девушку. Несмотря на большую долю непонимания, Эльфийка была сильно тронута рассказом парня. Возможно, всему виной была их духовная связь с Аланом, ведь каждый из присутствующих тут, теперь был частью его души.
— Конечно мы пойдем с тобой. Мы ведь еще хотим посмотреть, какой мир ты сможешь создать для людей, — Рей протянул парню руку, и все из отряда молча поддержали эту инициативу.
— Не волнуйся, Рей, в моем мире найдется место каждому, кого я осмелюсь назвать настоящим человеком. И пусть внешне он будет даже эльфом, но если по природе он будет человечен… В таком случае, добро пожаловать, — Алан Кинг крепко пожал руку своего товарища, на вечно скрепляя этот союз, и кажется, вступая в их отряд, за чем последовала бурная реакция всего одиннадцатого отряда:
Гилберт на радостях изо всех сил обнял Филиту, от чего ее белая как снег кожа мгновенно покрылась румянцем. Нова дразнила Феликса, прижав бедного парня к колонне. Именно в такие моменты можно было заметить, как робкое и сжатое выражение лица Феликса сменяется искренним смущением. В свою очередь Элли тоже пыталась оттянуть Рея от Алана, засыпая его множеством вопросов касательно их с Аланом совместного путешествия.
Лишь один человек не праздновал, и не был счастлив, грустно глядя на заходящую на небе луну.
«Какие они веселые, и жизнерадостные. Словно умер я, а не они.» — подумал парень, невольно подслушивая заигрывания между парочками.
— Чем займемся дальше? Гилберт вопросительно стоял на первой ступеньке ведущей к иконостасу, как вдруг, посмотрев на Алана, его взгляд сменился тревогой.
— Алан, твое тело!
«Вот ведь..» — Подумал Алан, глядя на свои руки, покрытые большими фиолетовыми разводами. Он совсем забыл о своем реальном теле, и том заражении, что уже покрыло его по шею, медленно стремясь к мозгу.
— Простите ребята, но я вынужден вернуться в реальный мир, пока мое тело еще не умерло.
— А мы сможем материализоваться, как Луна?
— Боюсь, что нет. Вы для этого слишком слабые. Я даже не уверен, что вы можете наблюдать за всеми событиями моими глазами.
— С чего ты взял?
— Не знаю, просто чувствую что это так. Вроде как на этот счет нет строгих правил, но чувства говорят мне об этом. В любом случае, вы всегда можете попытаться, может у вас даже что то получится. А теперь, до скорого.
Собрав всю ману в одной точке физического тела, Алан буквально запустил своё сердце, вынудив его качать кровь и регенерировать разрушающиеся ткани.