– Так ты покормишь меня в конце концов? Нет, я в порядке. Подзаправился сэндвичем по пути сюда. – Лукас сбрасывает с плеч перепачканную краской фуфайку, роняет ее на спинку дивана и кладет в карман ключи. На руках застывшие брызги голубой краски, ногти обрезаны до мяса. Оливия с трудом подавляет желание отправить брата вымыть руки, прежде чем он начнет что-то трогать. Сухие, ломкие кутикулы охватывают основание ногтей, иссохшая пустыня в конце плато загорелой кожи. Лукас выполняет заказы на малярные работы, и это его единственный источник доходов. Когда-то он хотел стать архитектором, но удержаться на выбранном курсе не сумел.
– Сегодня что-нибудь сказал? – спрашивает Лукас.
– Вообще-то нет. Больше помалкивает. – Насколько смогла понять Оливия, разговаривать ему трудно, он нервничает, расстраивается, закрывается. – Все утро рисовал. У него это хорошо получается. Способности определенно есть.
– Как и у Лили. – Лукас бросает взгляд в сторону кухни. – Помнишь? Она частенько этим занималась.
Оливия кивает.
Сестра, бывало, часами просиживала с карандашами, заполняя рисунками страницы тетради.
– А что ты обо всем этом думаешь? – спрашивает она.
– О чем именно?
– Я имею в виду Лили. Полагаешь, она появится? – В животе неприятное ощущение, как будто жареное яйцо перевернулось на сковородке. Надежда тает с каждой минутой. К этому времени Лили уже должна была бы приехать, ведь так? – В списке пропавших без вести ее нет. Я смотрела. Надо решать, что делать с Джошем.
Лукас поднимает руки и пожимает плечами.
– То есть ты ничего предложить не можешь? – Оливия сникает от отчаяния и досады. Иногда ей хочется взять в руки весло от каяка и треснуть брата как следует, выбить из него это безразличие. – А что, если мы не сможем ее отыскать? Что, если она не приедет, и у нас не получится ее найти? Что мне, скажи на милость, делать с Джошем? Отправить в школу? Позвонить Итану и сказать, чтобы забрал своего сына? А если он не захочет?
Лукас снова поднимает руки.
– Не торопись. Сделай паузу. Давай я познакомлюсь с парнем, а потом скажу тебе свое мнение.
– Только не говори ничего насчет его головы, – говорит она тоном защитницы и со стыдом признает, что уже давным-давно не испытывала ничего даже отдаленно похожего на это чувство в отношении брата и сестры.
– Даже если для этого придется притвориться слепым?
– Он носит бейсболку. И очень застенчивый. Будь с ним помягче. Большую часть того, что ему говорят, он понимает, но чем медленнее, тем лучше. И минимум слов.
– Как скажешь. – Лукас сует руки в карманы заляпанных краской холщовых штанов. – Ты все еще считаешь, что его отец – Итан?
– Да. – Она складывает руки на груди. Дуайт никогда ей не врал. Высадив ее у дома после разговора о беременности Лили, он сказал, что у него есть фотографии Итана и Лили в машине Итана. Он не принес их, не зная, как отреагирует на это Оливия, но предложил прислать по возвращении домой. Мол, только позвони. Оливия не стала звонить. Новость о том, что Лили и Итан вместе, разбила ей сердце. Так что, любоваться еще на фото? Нет, этого она бы не вынесла.
Лукас вскидывает брови.
– Так ты ему позвонишь?
Оливия морщится. Желания звонить Итану нет никакого, но, наверно, придется, если Лили не даст о себе знать.
– Вот что я тебе скажу. Я поговорю с Джошем, посмотрю, можно ли от него чего-то добиться. Если ничего не выйдет, звони Итану.
– Хорошо.
– И ко мне домой он не пойдет. – Лукас смотрит на сестру так, словно знает, о чем она думает.
– Да ладно. Вы с Лили были близки. И ты же парень. Вы сойдетесь.
– Не у тебя одной есть обязательства.
– Обязательства тут ни при чем. – Хотя, конечно, она держит в уме приближающийся дедлайн. – Просто…
– Что?
Оливия складывает руки на груди.
– Так странно видеть его здесь.
– Из-за того, что он сын Итана?
– И из-за этого, и из-за того, как все так повернулось. – Джош – живое напоминание о годах, когда она потеряла из-за Лукаса каникулы на озере, пережила разрыв с Блейзом, предательство Итана и бегство Лили. Темные годы.
Лукас чешет голову.
– Послушай, я сомневаюсь, что парень задержится здесь надолго. Понятно же, что Лили за ним примчится.
– Надеюсь, ты прав, – говорит Оливия, хотя внутренний голос шепчет, что здесь все не так просто, что дело серьезнее, чем кажется. Ночью она познакомилась со статистикой, которая отнюдь не добавила оптимизма. Ежегодно в одних только Соединенных Штатах без вести пропадает шестьсот тысяч человек.
Лукас снимает рабочие ботинки и подталкивает их ногой к стене.
– Отведи меня к нему.