Папа: Зачем ты в это лезешь?
Генерал: Я никуда не лезу. Я просто дал ему троицу постовых во главе с опером и приставил филёра – на всякий случай, чтоб приглядывал. Считай, отправил ни с чем…
Папа: Не сметь, я сказал, лезть в такие дела. Это нечистые дела. Не сметь!
Генерал: Так я ж и не лезу. Это обычная интрига. Если поймают, кого им нужно, так с моей помощью, и первым об этом узнаю я – первым и доложу. Если нет – с меня спроса тоже мало. Не я вёл дело. Не я давал наводку. Ну а случись какой скандал или конфуз – и того лучше. Каким бы боком дело ни обернулось, всюду же с выгодной для меня стороны.
Папа: Сердцем чую: доиграешься. Ох уж эти гены…
Генерал: Ну, папа! Хватит уже. Я давно не мальчик…
Папа: Вот моё слово! Узнаю только, ни на чин, ни на возраст – ни на что не посмотрю. Выпорю, как самого последнего сорванца! Спущу тебе штаны до колен – и выпорю ремнём по голой заднице. Ты меня знаешь!
И динамик сердито замолчал. Генерал нажал на кнопку, давая отбой, и сел в кресло, качая головой и весело усмехаясь словам отца.
Зазвонил телефон.
Генерал: Слушаю! Да, на проводе…
Медленно встаёт с кресла. Рука, прижимающая трубку к уху, дрожит, и ладонь покрывается потом. Но голос, по-прежнему решительный и твёрдый, не выдаёт возбуждённого состояния говорящего. Привычное порыкивание, впрочем, обращается в бархатистый шелест, как если бы обёртку шоколадки разворачивал перед микрофоном.
Генерал: Софья Андревна? Легки на помине. Только что беседовал с человечком от вас. Пытаюсь помочь…
…Ах, совсем, стало быть, наоборот надо было? От рук, говорите, отбился полковник? Самодеятельностью занимается?! Вот даже, значит, как?! Ну и засранец же – кто бы только мог подумать. Это совершенно меняет дело.
…Разумеется, с моей помощью, дорогая Софья Андревна, мы легко опустим его с заоблачных небес на нашу грешную землю… То бишь что значит в прямом, а не переносном смысле?
…Понимаю, конечно. Я не только догадлив, но и предусмотрителен. К нему уже приставлен человек – так, на всякий случай…
…Нет-нет, маслом каши не испортишь. Я понимаю. А какого характера работёнка предстоит им?
…Да, полковник на след вышел. Это точно. Как пить дать. И делов, поскольку он, похоже, совсем неуправляем стал, наворотить может ещё тех…
Генерал удивлённо озирается вокруг, пытаясь вспомнить, что и когда заставило его встать и разговаривать по телефону стоя, вытянувшись в струнку, как будто пред самым высочайшим начальством. Качает в недоумении головой. Тянет руку к бокалу с коньяком – не дотягивается. Нажимает на кнопку в телефонном аппарате и обходит огромный стол, чтобы взять наконец бокал, наполненный янтарной горючей жидкостью, и промочить пересохшее от волнения горло.
Софья Андреевна (из динамика на весь кабинет): И зарубите себе на носу, генерал. Это колючее и своевольное растение, но отнюдь не ядовитое, а вот та толика яда, которая в нём всё-таки присутствует, она-то для нас и полезна. Поэтому оберегать как Кощей тот дуб, где в дупле схоронен ларчик, в котором притаилась утка – наседкой на яичке, а в яичке, сам знаешь, что за иголочка схоронена. И слегка, неназойливо подгонять к нужным нам дверям, а за ним двери плотненько прикрыть, но только не хлопать. Не дай бог вспугнём – улизнёт из мышеловки. Улизнёт – не заманим снова. Не заманим – не поймаем.
Генерал (самодовольно): У меня не улизнёшь. Я ему Кузькину мать…
Софья Андреевна: Это я тебе такую Кузькину мать покажу, что икотой поперхнёшься – не отдышишься! И помните, генерал, что сей великовозрастный мальчик по-прежнему необычайно прозорлив, находчив и, главное, удачлив. И смотри мне! Чтоб ни один волос с его головы…
Генерал: Могли бы и не напоминать. Я всё прекрасно понимаю.
Софья Андреевна: Понимать-то понимаете, да вот работать привыкли топорно. Поэтому, будьте уж любезны, держите руки в стороне – как от бокала горного хрусталя с глубокого похмелья. Не дай бог разобьёте.
Генерал: Ну а если ситуация выйдет из-под контроля?
Софья Андреевна: А она и выйдет из-под контроля. И контролировать сам господь бог не в силах. Поэтому сама буду… Соблазнять буду, приручать буду. Улещать. Умасливать. И как пить дать – безуспешно. Главное, держать руку на пульсе. И вам, генерал, велю там быть – и чтоб само обаяние излучали. Ни взгляда, ни нотки, ни намёка на ревность чтоб. Иначе глаза выцарапаю, язык вырву, ручонки выкручу – с мясом и не раздумывая.