Генерал: Ну, Софья Андревна, это же просто пытка какая-то невыносимая. Лучше сразу казните! Ну, разве что в награду за муки адовы меня ждёт награда…
Софья Андреевна: Я обещаю, но только время и место определю сама. За терпение, вы меня знаете, я вознагражу вас так, как вам и не снилось даже в самом сладком, сказочном сне.
Генерал: Целую ручки, целую ножки.
Софья Андреевна: Пошляк!
Генерал: Рад слышать, и очень жаль, что слышу, но не имею удовольствия лицезреть.
Софья Андреевна: Такое удовольствие я вам вскоре предоставлю.
Раздаются короткие гудки. Генерал тяжело вздыхает и кладёт трубку на рычаг. Сахарное выражение стаивает разочарованными каплями с его лица, и с глубоко задумчивым видом он оседает в своё кресло. Как свеча растаявшая от жара огня.
Время бежит. Телефон молчит. Дрёма подкрадывается незаметно, и набрякшие веки, тяжело опустившись, предательски незаметно заслоняют мир от его пытливых глаз. Голова клонится чуть вбок и вперёд. Из приоткрытого рта, через оттопыренную нижнюю губу, ползёт тонкая тягучая струйка слюны и тянется прямо к лацкану, украшенному жёлтым витым листом.
Генерал вздрагивает и резко выпрямляет спину. Утирает рукавом слюну.
Голова опять падает, слюна течёт – дыхание останавливается. Тишина, и только где-то в углу кто-то тихонько украдкой поскрёбывает. Как говорится, солдат спит – у генерала служба год за два идёт… Генерал вскрикивает во сне, всем телом вздрагивает от собственного крика и подхватывается с места, ошалело шаря глазами по углам кабинета.
Выхватывает пистолет из кобуры подмышкой, снимает с предохранителя, передёргивает затвор. Обходит кабинет по кругу, заглядывает под стол. Открывает дверцу шкафа, заглядывает внутрь, затем почему-то за шкаф. Приседает в углу и нащупывает нить, осторожно подёргивает, проверяя, цела ли. Потом дважды обходит с дозором все углы кабинета и проверяет натянутую паутиной тоненькую, невидимую глазом ниточку.
Возвращается к столу, выдвигает ящик, достаёт указку и с указкой в одной руке, а в другой – с пистолетом наизготовку опять продвигается пружинистым бесшумным шагом к шкафу. Приседает на корточки и, ткнув указкой в щель, отскакивает на шаг назад.
Тух! – громко клацает в щели с призвуком металла.
Генерал подпрыгивает, вертится волчком, целя пистолетом по углам. Замирает, зажав пистолет меж двух рук и направив дуло пистолета от плеча в потолок. Палец на спусковом крючке. Глаза стреляют по углам.
Выжидает секунду, другую, третью… Прислушивается к безмолвию. Тишина – глубокая гробовая тишина.
Успокаивается, наконец. Подходит к окну и выглядывает. Вздыхает с очевидным облегчением. Мотает головой и вроде как ухмыляется с ехидцей – как если бы самому себе в назидание.
Мышеловка сработала – вхолостую.
Ставит пистолет на предохранитель, суёт в кобуру и возвращается к столу. Опрокидывает толику коньяку в глотку и бросает следом кружок лимона. Зажёвывает, не позволив оскомине исказить кривой гримасой его лица благородные черты.
Звонит телефон – хватает трубку и долго молча слушает, многозначительно кивая головой.
Генерал: Я понял тебя, Петрович. Молодец. Переходим к варианту «Ч». Да, я объявляю начало операции под кодовым названием «Полковник, ты не прав». Ты и возглавишь операцию. Подельники уже выдвигаются. Самолично опустишь этого засранца с небес на землю.
Вскакивает с места – брови вразлёт выражают крайнюю степень негодования.
Генерал: Что значит – как? А я почём знаю?! Сам думай – на то тебе и голова прилагается.
Кричит в трубку, и голос его ужасен в окрике гневном.
Генерал: А нет, провалишь дело, так я тебя самолично опущу! Понял?! Тогда выполняй! Всё остальное тебя не касается.
Не присаживаясь в кресло, быстро нажимает кнопки на телефонном аппарате и кладёт трубку на сукно.
На третий гудок аппарат оживает скучным, едва ли не с зевотой голосом.
Голос: Слу-ашаю.
Генерал: Послушай, Сан Саныч, хватит зевать. Поднимай две группы своих орлов – и срочно по машинам. А пока то да сё, дуй ко мне, за инструкциями. И живо. В темпе вальса.
Динамик аппарата изрекается на весь кабинет громким обиженным голосом старого избалованного служаки, который служит командиру не за страх, а за совесть.
Сан Саныч: Я тут было в кафешку намылился. Звонок ваш меня в дверях застал. Ребята уже заказ сделали – ждут, верно, когда официант принесёт чебуреки с бульоном…