Генерал: Сегодня на обед тебя пончики ждут.
Сан Саныч: С чем пирожки?
Генерал: С таком! С чем ещё? Короче, некогда по всяким кафешкам рассиживаться. Отменяй свой заказ – и живо дуй ко мне. Работёнка есть. Время не терпит.
Сан Саныч: Как же я отменю заказ, если я здесь, а ребята там – заказывают?
Генерал: Значит, не отменяй. Не время зубоскалить! Ты меня понял? Не до шуток.
Генерал обходит вокруг стола. Плеснул в рюмку коньяку. Маханул залпом, сглотнул. Бросил в рот кружок лимона, зажмурился – и уже опять ходит по ковру кругами.
Берёт бутылку и бокалы и несёт к бару. Убирает внутрь. Запирает дверцу бара на ключ. Ключ кладёт в карман.
Возвращается к столу, тянет руку к портсигару и вдруг, как будто бы опомнившись, отдёргивает. В воздухе нетерпеливо клацает большим и средним пальцем правой руки: щелчок – вспомнил!!! – и бежит к шкафу, присаживается на корточки и запускает руку в щель между стеной и задней стенкой шкафа.
Отворяется входная дверь без стука, и в кабинет вваливается этакий стареющий бодрячок.
Вошедший застаёт генерала врасплох за весьма престранным занятием: тот сидит в углу у шкафа на корточках и натягивает пружину мышеловки.
У вошедшего брови ползут вверх, причём левая бровь как бы разъезжается в стороны обеими своими рассечёнными половинками.
Сан Саныч: Что это вы, товарищ генерал?
Генерал: Что-что! Не видишь, что ль? Мышеловка!
Сан Саныч: Разве у нас завелась какая мыша?
Генерал: Ну, мыша не мыша, а тварь какая-то ползает. Это точно. Особенно по ночам…
Сан Саныч: Надо бы службу вызвать…
Генерал: Кончай базар. Сам разберусь с поскрёбышем чёртовым. Не мышей же ловить позвал тебя?!
Генерал суёт мышеловку со взведённым механизмом на своё место за шкаф и, присев к столу в кресло, переходит на деловой тон.
Сан Саныч приглашения не ждёт – садится в кресло напротив стола. Куда только подевалась рыхлость, вальяжность, выражение панибратства, когда он подобрался подобно пружине внешне и внутренне и был самоё внимание и готовность.
Генерал: Наш коллега, – всем нам хорошо известный, поэтому не будем называть имён, – в данный момент находится на пути в аэропорт. С ним в машине капитан и трое постовых. Ну, и как водится, местное отделение в курсе происходящего. Им приказано оказывать всяческое содействие, работать в контакте и так далее. На хвосте у него Петрович с ребятами. Негласно. Подглядывает. Подслушивает. Перехватывает – даже мысли читает. Твоя задача. Первая группа одним глазом следит за полковником, другим за Петровичем. Попутно отслеживает, оценивает, анализирует. Вторая группа страхует первую и подчищает хвосты. В контакт не вступать. Себя не обнаруживать. Обо всех шагах докладывать.
Сан Саныч: Слушаюсь!
Генерал: Это хорошо, что тебе понятно. О себе этого не скажу. В общем, будь готов ко всякому. Даже самому необычному, я бы сказал – самому невероятному. Особое внимание всевозможным мелочам, нелепостям, совпадениям и так далее…
Генерал замолкает, задумавшись на мгновение, несколько раз оценивающе вскидывает свои пытливые глаза и ловит в фокус глаза подчинённого, словно бы ищет там ответа на незаданный вопрос.
Встаёт с кресла и идёт к бару. Достаёт ключ из кармана, отпирает бар. Плескает в пузатый бокал коньяку, выпивает залпом и закусывает кружочком лимона. Крякает от удовольствия.
Сан Саныч сглатывает так, что слышно, как судорожно дёргается кадык в пересохшем горле, и облизывает шершавым языком губы. Ещё раз сглатывает – на этот раз слюну.
Генерал возвращается к столу. Берёт в руки золочёный портсигару, достаёт сигарету, прикуривает. Присаживается на стол и подталкивает портсигар Сан Санычу.
Генерал: Закуривай.
Сан Саныч: Я привык к своим.
Генерал: Правильно. Меньше кашлять будешь. Тем более, что своих ты сроду никогда не имел. Так что угощайся. Без стеснений.
Сан Саныч берёт чужую сигарету и молча закуривает.
Генерал: Ты сам знаешь: к тебе я не равнодушен. Можно сказать, в любимчиках ходишь. Поэтому, для тебя лично, у меня особое задание. Работать будешь отдельно от группы. Один. Коньяку не предлагаю. Тебе потребуется сегодня трезвая голова. Выпьем потом – на брудершафт.