− Охренеть, малышка. Ты самая сексуальная штучка из всех ныне живущих. Могу поклясться.
Закусив губу, она снова берется за мой член. Такая самоуверенная. Словно он теперь принадлежит ей.
Я издаю стон, мои бедра дрожат.
− Коул точно спит, так ведь? − Она продолжает теребить мой член через джинсовую ткань, ее глаза сосредоточены на моем лице, она следит за каждой моей эмоцией.
Не в силах бороться. Она хочет, чтобы я опять кончил в трусы. Я беззащитен, не в силах что-либо предпринять, кроме как продолжать всаживать свой член ей в руку.
− Да, да, − мой голос срывается, когда я говорю это.
− Отлично, − она берется за пряжку моего ремня.
Я напрягаюсь. Боже. Она собирается взять меня. На этом самом месте. А я бессилен ее остановить. Я растерял все свое самообладание.
Она пытается расстегнуть мои джинсы, затем тянет их вместе с бельем вниз так, чтобы освободить мой налитый, изнывающий член. С легким стоном, который добивает меня, она берет его в руку, сжимает, оттягивая кожу вниз.
Я рычу ее имя, мой стояк качается и пульсирует в агонии. Она касается меня, я чувствую, как ее мягкая кожа оказывается на моей…
− О, боже мой, Илай, − выдыхает Пейдж, ее глаза становятся огромными от удивления.
Блядь. Моей малышке нравится прикасаться ко мне.
Вцепившись в одеяло, я стискиваю зубы.
− Господи, Пейдж. Что ты со мной делаешь?
− Я хочу попробовать тебе отсосать. − Наши глаза встречаются, я вижу, какими огромными стали ее зрачки. − Позволишь?
Неужели она серьезно? У меня глаза на лоб полезли.
− Детка, я…
− Скажи, да, милый. Я хочу это услышать.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и при этом трясусь, как чертов лист.
Она гладит большим пальцем по моей мокрой головке, растирая выступивший на ее поверхности предэякулят.
− Так можно или нет, Илай?
Сломленный я издаю стон:
− Он твой.
Отпуская одеяло, я цепляюсь за изголовье кровати с такой силой, словно от этого зависит моя жизнь.
− Делай со мной все, что пожелаешь. Только не останавливайся, крошка. Черт, пожалуйста, не останавливайся.
Пейдж наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в губы.
Проклятье, она заставляет меня страдать.
− Давай, Пейдж. Сделай это, сейчас же.
Она отпускает мой член и тянется к рубашке, задирая вверх белую ткань ровно настолько, чтобы был виден мой пресс.
Испытывая любопытство, уже на грани безумия, я силюсь открыть глаза, чтобы посмотреть на нее.
Ее волосы спадают на нижнюю часть моего пресса и бедра. Задыхаясь, она прижимается лицом к моему торсу и обжигает своим горячим дыханием, оставляя на нем еще один нежный поцелуй.
Мои бедра снова пробивает дрожь, шары тянет от чувства близости ее рта к моему эрегированному члену. У меня вырывается сдавленный стон. Мой оголенный член пульсирует навстречу теплу ее рта.
За десять лет… ровно столько времени прошло с тех пор, когда женский рот в последний раз сомкнулся на моем члене без всякой защиты. Потому что ни одной из них я не доверял.
Потому что я не хотел ни одну из них настолько, чтобы преодолеть это недоверие.
А за эту я бы, черт возьми, умер. Убил бы за возможность обладать каждой ее частицей, да так, чтобы нас больше ничего не разделяло.
Убрав одну руку с изголовья, я кладу ее ей на затылок и легко поглаживаю волосы.
− Ты хочешь мне отсосать, малышка? − Я призывно приподнимаю бедра.
Я чувствую, как рядом с моими бедрами вырывается ее стон. Проклятье. Сексуальная штучка. Так жаждет мой член.
Ее губы опускаются ниже. Еще один влажный поцелуй. Ее язык легко скользит по моему торсу.
Она наклоняет голову, чтобы взглянуть на меня своими потрясающими глазами.
− Скажи мне, как сильно ты хочешь мой член, − прошу я охрипшим голосом и протягиваю руку к ее щеке.
Ее пальцы, едва касаясь, спускаются вниз по моему члену. Он дергается от ее прикосновения.
− Ты сам знаешь, как сильно. − Ее веки опускаются, ресницы веером ложатся на скулы. Она проводит губами по кончику моего члена.
− Проклятье! − Еще больше предсемени выступает на моем члене.
− Но ты не даешь мне им воспользоваться. − Я скриплю зубами, чувствуя ее дыхание на своем теле.
− Потому что ты не хочешь, чтобы я стал твоим, черт тебя возьми.
Мое изможденное, влажное от пота тело извивалось на кровати под ней. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы засадить ей член в рот − это понимание, что это ее первый раз. Не мог заставить ее взять его в рот, и не важно, как сильно все это сводило меня с ума.