Хоть победа и выглядела несомненной, к машинам подходили с соблюдением всех мер предосторожности. Не зря: на левом фланге оказался кто-то живой, и вспыхнула короткая перестрелка. Три отрывистых выстрела сменила автоматная очередь, и с моджахедом было покончено, но перед этим он успел одного бойца легко ранить, а второму прострелить грудь. Санинструктор помочь был не в силах: младший сержант скончался у него на руках, и последним словом, которое он произнес, было ругательство…
Первым возле джипа оказался Студеный. В машине были только покойники. Водителя и переднего пассажира, как Студеный и видел, уничтожили снайпера. Каждый получил по одной пуле в голову. А вот бледнолицый толстяк видимых повреждений не имел. Сидел с пистолетом в руке, привалившись к подлокотнику в середине дивана. Темные очки сползли на кончик носа, остекленевшие глаза смотрели прямо на комбата, и майор видел в них свое отражение. Что же с ним произошло? Принял хитрый восточный яд, когда понял, что ловушка захлопнулась? Или сердце не выдержало, не привык толстячок к таким передрягам? На кого на кого, а на боевика он точно нимало не смахивал. Ему бы в кабинете сидеть, под шелест кондиционера финансы крутить, а не с пушкой в руке по горам путешествовать. Интересно, кто он такой?
К удивлению Студеного, в кармане куртки отыскались документы. Какие-то карточки из блестящего пластика и паспорт, насколько удалось разобраться - дипломатический, выданный в Доминиканской республике. Как же его сюда занесло? Международная наркомафия? Студеный вспомнил обличительные статьи в периодике, а также кое-какие оперативные данные. Что ж, вполне может быть…
На мизинце правой руки желтело узкое кольцо с розовым камнем ромбовидной формы. Студеный машинально потянул за кольцо, и оно неожиданно легко соскользнуло с пальца. Словно само прыгнуло в руку комбата! Он даже вздрогнул и воровато оглянулся по сторонам. Все были заняты делом, и за ним никто не следил. Не тратя время на осмотр трофея, Студеный положил кольцо в нагрудный карман и опять наклонился к покойнику.
Только теперь командир батальона заметил на его левом запястье блестящий тонкий браслет, состоящий из двух половинок, скрепленных замочком. От браслета тянулась цепь. Тянулась и уходила под грязные тряпки, укрывавшие что-то прямоугольное, поставленное на пол машины около левой двери, между сиденьями. Убедившись, что рядом никого нет, Студеный сдвинул мешающие подобраться ноги мертвого толстяка, встал на одно колено, дотянулся и сбросил тряпки.
Сердце заколотилось быстрее. Перед ним стоял металлический ящик с плотно подогнанной крышкой, на вид очень прочный и тяжелый. На крышке была сделана складная ручка, оплетенная резиновым жгутом, замочную скважину до половины прикрывала пятиугольная пластинка. Затаив дыхание, Студеный осмотрел находку на предмет повреждений. В трех местах пули ударили в ящик, но металл не пробили, только скололи кусочки шаровой краски, под которой, как выяснилось, было цинковое покрытие.
Теперь следовало поискать ключ. Тщательно, по миллиметру, Студеный обшарил все карманы и складки одежды покойного, но улов не соответствовал ожиданиям: немного местных денег, жевательная резинка, какие-то пилюли и запасной магазин для пистолета. Тогда, с не меньшим усердием, комбат обыскал салон джипа и мертвецов на передних сиденьях. Деньги, открытки с голыми бабами, наркотики и боеприпасы, но ничего, что могло бы послужить ключом к ящику или к браслету. Студеный даже подергал крышку: может, не заперто? Но она, конечно же, не открылась. Последнее, что успел сделать комбат перед тем, как подошел Арцыбашев, - сдернул узкое желтое кольцо с мизинца правой руки переднего пассажира. Как и та побрякушка, которая была у гражданина Доминиканской республики, эта соскочила легко и тоже перекочевала в нагрудный карман Студеного.
Арцыбашев встал рядом, горячим стволом автомата ткнул в ящик:
- Это?
- Больше ничего нет.
- В других машинах тоже. Не открыть?
- Дома откроем.
- Здесь бы проверить. - Арцыбашев подбросил на ладони гранату. - Ладно, дома - так дома!
- Что с ребятами?
- Два "двухсотых", пять "трехсотых".
- Кто?
- Веденцев, младший сержант. И старлей Буренков. Ч-черт! Он меня недавно звал в карты играть. Не повезло парню.
- Откуда они?
- Что? А-а! - разведчик закурил "Лакис" без фильтра. - Веденцев из Казахстана. А Буренков. Буренков, кажется, из Воронежа. Даже не знаю, как его по имени звать. - Помолчав, Арцыбашев сплюнул под ноги и растер плевок кроссовкой. - Ладно, чего резину тянуть? Давай грузить, пока никто не видит.
- Тут еще это, - Студеный позвенел блестящей цепочкой.
- Гранатой не стоит, - прищурив один глаз, оценил Арцыбашев.
Выплюнув сигарету, он проворно нырнул внутрь джипа и десантным ножом в три приема отчленил у трупа кисть, после чего сдернул с культи браслет…
Вскрыть ящик не удалось. Замок оказался хитрым, и с подбором отмычки дело не ладилось. Студеный предложил использовать взрывчатку, но Арцыбашев отговорил. Ни один из них не являлся специалистом в подрывном деле, а привлекать умельцев, по понятным причинам, было нельзя.
Прошла неделя после операции, и Арцыбашев по своим каналам получил подтверждение того, что в их руки попали именно те миллионы, которые предназначались Кемалю и другим владельцам опийных плантаций. Опасения комбата о мести боевиков оказались напрасными. С подачи Арцыбашева Кемаля заподозрили в том, что это он прибрал деньги к рукам. У Кемаля начались неприятности, и в конце мая он уже был вынужден прятаться, а в середине следующего месяца стало известно, что его отравили.