А раз так, то в этом кафе для меня тоже что-то такое есть.
Или кто-то важный для нашего с Арцыбашевым дела там будет.
Может, Студень?
А может, и Студень!
Но чтобы понять вкус пудинга - его надо отведать. Так англичане говорят. А это значит, что нам с Настей необходимо двигать в кафе "Низами".
А почему обязательно с Настей?
Я задумался…
- О чем думаешь, милый? - Настя положила ладони на мою дурную голову, и я почувствовал, как из ее рук в меня что-то входит. Теплое и хорошее. Наверное, это была ее любовь.
- Надо идти, Настя, - сказал я, едва найдя в себе силы отвести ее нежные руки, - собирайся.
Я сунул доллары в задний карман джинсов, надел рубашку, причесался - вот и готов…
А Настя - она ведь женщина.
Заперлась в ванной, готовится к своему первому выходу в свет.
- Ну скоро ты?
Наконец мы вышли.
Поймали такси.
Водила тоже в тюбетейке, как и тот, что нас с вокзала вез. Только теперь не на "мерсе", а на "Волжанке" простой, на бывшей нашей советской "Волжанке" и, следовательно, без кондиционера.
Правда, дело уже к ночи, и солнце давно уже закатилось за горы, но все равно - парило, как в сауне. Градусов двадцать семь, как минимум.
- В кафе "Низами", - бросил я шоферу, снова усаживаясь с Настей на заднее сиденье.
- Вах, какой хароший кафе, - причмокнул шофер и дал газу.
Ночной Душанбе производил самое приятное впечатление. Обилие машин, обилие молодежи на улицах. И реклама, реклама, реклама…
И везде рядом с "Кока-колой" и пивом "Хейникен" - портрет вечно любимого вождя.
Кафе "Низами" находилось в подвальчике на углу главной широченной улицы и красивого пешеходного бульвара, носившего имя великого классика поэзии Востока. На улице - пластмассовые столики, пластмассовые стулья, а на них - местная золотая молодежь, чьи папы хорошо ухватили после перестройки - кто республиканский хлопок, кто фруктовые плантации, кто ковровое производство… а кто и тропу, по которой из Афгана шел героин…
Мы с Настей сперва спустились по ступенькам вниз, вошли…
Восточная музыка в модном диско-ритме. Дым пластами. И явный запах тлеющей в папиросках конопли…
Девушек почти нет.
Даже совсем нет.
За столиками сидят только молодые парни.
Сидят, потягивают кофе, покуривают.
Ясное дело - какой табачок покуривают - мой нос фиг обманешь!
Я потянул Настю за локоть - пойдем наверх, наверное, у них здесь так принято - женщины в одном месте, мужчины - в другом.
С самого краю у мощеного красным кирпичом тротуара оказался незанятый столик. Мы присели, и я огляделся по сторонам.
Да, здесь были компании и с девушками. Причем даже и с русскими девушками. Модные ребята, наверное, из местного университета, может, и мои коллеги с медицинского?
Подошел официант.
- Два кофе и пачку "Мальборо", - сказал я.
- А я сикать хочу, - вдруг, быстро наклонившись ко мне, сказала Настя.
- Ну а что ты в гостинице думала? - раздраженно прошипел я, - в этом кафе там внизу одни мужики, я не знаю, и есть ли у них женский туалет-то?
- Я оч-чень хочу, просто умираю, - прошептала Настя.
- Сиди пока здесь, - сказал я и, поднявшись, подошел к столику, за которым сидели две вполне русские девчонки с одним восточного вида пацаном и потягивали из высоких стаканов колу со льдом.
- Извините, - обратился я к той, что была посимпатичнее, - извините, ради бога, мы первый день в Душанбе и вообще - первый день на Востоке. Мы из Питера, только вот утром приехали и, понимаете, обычаев ваших местных не знаем, в общем, не поможете ли вы моей даме, не проводите ли ее в туалет? С меня - шампанское!
Девчонки переглянулись и тихонько захихикали.
- Да, конечно, - уже поднимаясь, сказала симпатичная.
- А ты, парень, шампанское прикажи нам пока принести, - с вызовом сказала ее подруга.
Я кивнул Настюхе, мол, давай, дуй в тубзик с этой барышней, а сам преспокойно принялся разглядывать фланирующую туда-сюда местную публику, цвет, так сказать, таджикской молодежи.
А ничего!
Девчонки многие в тюбетеечках, но при этом в джинсах и модных ти-шортках и курточках. Парни, как везде и всегда - кожа, косухи, джинсы… Многие въезжают на своих "хондах" и "кавасаках" прямо на тротуар. И кабы не плоские узкоглазые лица, так и не подумал бы, что не Париж!
Беспокойство я начал ощущать уже на десятой минуте их отсутствия.
Уж и шампанское на тот стол от меня принесли, а баб все нет!
Я выкурил вторую сигарету, а их нет и нет!
Переглянулся с той - второй, с подружкой симпатичной проводницы, - не сходишь посмотреть, чего они там так долго?
Девчонка неохотно поднялась и, виляя узкими бедрами, похиляла внутрь кафе.
Еще минута прошла в ожидании.
И вдруг - получи, Знахарь, подарочек!
Девчонка выскочила на улицу с безумными глазами:
- Там… там… там Катька убитая лежит!
- Что? - заорал я, - какая Катька?
- Подруга моя! - истошно закричала девушка, садясь прямо на асфальт и содрогаясь в рыданиях.
Я ринулся вниз.
У раскрытой двери туалета стояла толпа.
Я растолкал, раскидал зевак.
На кафельном полу в неестественной позе лежала симпатичная.
Я опустился рядом на колени, положил пальцы на шею, где артерия… Пульса не было. И тут я увидал гильзу.
Гильзу калибра девять миллиметров, что валялась на полу, под умывальником. И теперь, оглядев недвижное девчоночье тело, я заметил и дырочку, из которой крови натекло совсем чуть-чуть. А почему чуть-чуть? Да потому, что сердце мгновенно остановилось, и уже не качало кровь по венам, когда девчонка на пол туалета упала. Это я как врач на автомате про себя отметил. Так что стрелок, видать, профи был.