Танов был, что называется, тертый калач, опытный следователь. Интуиция подсказывала ему: мать ребенка что-то скрывает. Вариантов несколько: отец Лены Ястребовой уехал на заработки в Москву, а мать, то есть Маргарита Ястребова, привела любовника, который затем похитил девочку. А может быть, хотя мало в это верилось, Ястребова продала своего ребенка? Надо направить поручение оперативным сотрудникам, чтобы проверили все связи Ястребовой с лицами кавказской национальности. Надо провести проверку ее показаний на полиграфе.
Все это необходимо как следует оформить, бумажной работы у Танова хватало на весь остаток сегодняшнего дня. Еще ему надо было перечитать показания всех свидетелей, которых допрашивали ранее. Не всегда допросы, произведенные другими сотрудниками, его удовлетворяли. Очень часто приходилось повторно допрашивать людей, которые ранее давали показания другим следователям, так как многие детали были упущены.
Звук приближающихся шагов заставил оторвать взгляд от бумаг. В кабинет вошел старший следователь Есаков.
— Павел Николаевич, мне пришла в голову такая мысль, — он замолчал и поднял указательный палец правой руки вверх, как бы указывая на потолок. — Вы же завтра будете работать с Ястребовой?
— Ну, естественно. Говори, не тяни, работы много.
— А что если мы проведем личный обыск? Она ведь не думает, что мы станем ее обыскивать? Исследуем содержимое сумочки, телефончика мобильного? Она ведь с сумкой приходит?
— Вроде да, — Танов задумался. — А где аргументы? С чего вдруг проводить личный обыск человека, которого мы ни в чем не подозреваем? К тому же понятых придется искать. Ну, допустим, мы имеем право провести такое мероприятие, как осмотр содержимого ее сумки. А как сделать так, чтобы она этого не заметила? Предложить чаю и туда насыпать снотворного? — пошутил Танов.
— Зачем? Скажем, например, что нашли предполагаемого преступника, выведем ее из кабинета как бы для опознания. Сделаем это так, чтобы она заинтересовалась и про сумку не вспомнила. А пока Ястребова будет отсутствовать, мы ее сумочку и прошерстим. А? Как тебе такая идея?
— Да, идея неплохая, — согласился Павел Николаевич. — Это было бы не лишним. Что-то эта девица не договаривает. С обыском идти к ней на квартиру не стоит. Спугнуть можем. А чует мое сердце, что-то она скрывает. Скорее всего, любовнику нее был, пока мужик в Москву на заработки ездил. Может, с похищением это не связано, но вычислить любовничка мы просто обязаны.
— Тогда заряжай поручение техникам.
— А как ты себе это представляешь? Если проводить осмотр с их помощью, надо к их начальнику идти. Только он может подписать бумаги на то, чтобы ребят задействовать. Может, договоришься с ними? Бумажная волокита займет не один день.
— Если бумаги не оформлять, то, как мы в дело-то это внесем?
— Обыкновенно, мы сами вполне могли это сделать. Это уж точно никто не проверит, — Танов встал и прошелся по кабинету. — Нам хотя бы для себя знать, в каком направлении работать. А потом будем официальные доказательства собирать. Если что-то интересное найдем, то тогда все и оформим.
— Ну, хорошо, я договариваюсь на завтра. На какое время?
— Давай на одиннадцать. Чтобы я успел с ней побеседовать. Да, вот еще, муж Ястребовой на допрос сегодня не явился.
— Ну, правильно, его же никто не вызывал.
— Я вызывал. Ятребову предупреждал, что жду его сегодня.
— Повестку надо и опера прямо к нему домой отправить.
— Уж если бы, тьфу, тьфу, тьфу, у меня ребенка похитили, я бы сам к следователю побежал. Ладно, повестку сейчас выпишу.
— Во сколько его сюда доставить?
— К десяти.
— Будет сделано, — Есаков вышел из кабинета.
Танов тщательно спланировал завтрашнее мероприятие, написал примерный план допроса Ястребовой и в начале одиннадцатого пошел в гостиницу. На улице было многолюдно. Ведь это самый центр Дубровска. Следственный комитет находится рядом с парком культуры и отдыха имени Пушкина. А там множество ресторанчиков, кафе. Танов и сам с удовольствием побродил бы по вечернему городу, послушал, как люди беспечно смеются, болтают о том, о сем. Подышал бы целебным воздухом ранней весны, вспомнил молодые веселые годы. Однако он повернул в сторону площади Ленина, срезал угол и вышел к гостинице. Когда проходил мимо ресторана, располагавшегося на первом этаже гостиницы, почувствовал, что хочет есть. Павел Николаевич решил поужинать. Заказал кусок мяса и сто пятьдесят граммов водки, хотя прекрасно знал, что на ночь наедаться не стоит, а тем более не стоит употреблять спиртное. Но если работать с утра до ночи и не давать организму никаких послаблений, то можно и ноги протянуть.