Лейтенант наконец устроился, вздохнул, еще раз оттянул воротник, выудил из сероватой папки бланк, заполнил две строчки ровным ученическим почерком, насупился и спросил:
— Фамилия?
— Руки развяжите, иначе отвечать не буду.
— Отвечайте, это допрос!
Я вздохнул и уставился в потолок. Через несколько минут безуспешных попыток надавить (контрик он явно новенький, к тому же младше, в крайнем случае ровесник), я с удовольствием растирал онемевшие кисти, а у меня за спиной встал вызванный сержант с автоматом.
— Фамилия? — угрожающе, как ему казалось, повторил лейтенант.
— Сабуров или Мараш, — поехали мы по обязательной программе. — Владимир Сергеевич. Родился в 1924 году в Белграде. Места жительства не имею.
— Поясните.
— Дом разбомбили.
Он кивнул, в глазах мелькнуло сочувствие и я спросил:
— С летной списали?
— Ага… — прокололся и тут же спохватился он: — Отставить! Национальность?
— Русский, гражданин Югославии. Паспорта не имею.
Лейтенант удивленно посмотрел, пробормотал «А, ну да…» и занес ответы в протокол.
— Род занятий — майор Народно-освободительной армии, командир специальной роты при Верховном штабе.
Его рука дрогнула и на стол плюхнулась большая клякса. Шипя сквозь зубы и поглядывая на дверь и сержанта, он принялся стирать ее с полировки.
— Знаешь, как сербы называют черное дерево? — заговорщицки спросил я и, не дожидаясь реакции, ответил: — Эбановина.
Сзади поперхнулся смешком конвоир, летеха тоже прыснул, но тут же оборвал себя и строго скомандовал:
— Прекратите посторонние разговоры!
— Как скажешь, начальник, что там дальше?
— Социальное происхождение.
— Из дворян, как Ленин.
— Прекратить! Социальное положение до революции?
— Какой из? — не будь это СМЕРШ, я бы уже ржал в голос.
Ну честное слово, мальчишка же совсем! Он снова покраснел и уточнил:
— До войны и сейчас.
— До войны кадет 1-го Русского кадетского корпуса, с 1941 года в партизанах. Собственности не имею, имущество что на мне взяли. Беспартийный, не судим, в прочих армиях не служил, награжден «Партизанской споменицей 1941 года», орденом «Партизанская звезда» первой степени, английской «Военной медалью».
— Находился ли в окружении или плену?
— Не-од-но-крат-но. Мы партизаны, воевать в окружении — наша профессия.
Он выдернул из папки еще листок и, бросая на меня быстрые взгляды, подчеркнул в нем несколько слов. Наверное, отметил данные словесного портрета, но закончить ему не дали — при входе зашумело, забасило и на пороге появился крупный матерый мужик с шеей и руками борца, в фуражке с тканевым козырьком и в плаще-пыльнике. Не иначе, здешнее начальство, Петренко, в сопровождении младлея с ППС через плечо и с туго набитым кожаным портфелем в руке.
— Товарищ полковник! — подскочил мой визави. — По приказанию…
— Сиди, сиди, Шахин… — пробасил Петренко и скинул плащ, сверкнув звездами на погонах. — Так, что тут у тебя?
Он забрал у лейтенанта бумаги и быстро пробежал глазами:
— Из белогвардейцев, значит. С каким заданием заброшен, выяснил?
— Не успел, — в который раз покраснел Шахин.
— Как дети, ей-богу, — набычился полковник. — Все сам, все сам… Можешь быть свободен.
Лейтенант пулей выскочил из кабинета, а полковник тяжело опустился на отчаянно скрипнувшее кресло.
— Начнем по-хорошему. Настоящее имя, звание, задание?
Ну вот и кровавая гебня. Ладно, порядок известен:
— Мы с вами, товарищ полковник, службу знаем. На дальнейшие вопросы буду отвечать только в присутствии моего командования.
— И кто же у нас командование? — скривился Петренко, потирая ладонью мощный загривок.
— Начальник управления разведки и контрразведки Народно-освободительной армии товарищ Ранкович. Там в сопроводительных бумагах все написано.
Полковник залез в папку, вытащил несколько листков и взглянул на меня уже иначе:
— Кто может подтвердить личность?
— Ммм… любой из членов Верховного штаба. Конкретно товарищи Джилас и Ранкович. Генерал-майор Коренев. Доктор Исидор Папо. Владо Зечевич. Генерал Йованович. Товарищ Рибар…
— Хватит, хватит! — махнул рукой Петренко и задумался.
Ситуация скользкая, можно поиметь большой скандала и головняк. А можно попробовать выкрутить и заполучить хоть лишнюю единичку в отчете о числе завербованных.