Лихо, лихо, нечего сказать. Не успел товарищ Сталин остыть, как озверевшие от постоянных боданий с Московй «младоюгославы» подвели под самостоятельность идейную базу. Я перечитал еще раз — сплошные намеки, без прямых обвинений, да и вообще без огонька, а по стилю очень похоже на Кидрича. Вторая статья без сомнения Милована, уж больно эмоциональна — почему так мало внимания уделяется прикладной науке? И к ней справочка, сухим слогом Павле Савича описано состояние Академии наук, институтов, университетов и лабораторий.
Вот на что надо будет надавить по возвращении — Советский Союз есть и другого союзника такой мощи долго еще не будет. Да, его политика не идеальна, но кто из нас без греха? Вместо конфронтации лучше бы действительно науку подтолкнули. АК и СКС это, конечно, хорошо, но и собственные технологии в доме иметь надо!
Дочитать мне не дала Алька — очень жалела, что не было возможности взять с собой детей, но хотя бы меня она выпихивала на пляж отеля.
Там-то я и встретил первого знакомца.
Обрюзгший и громкий американец долго в меня вглядывался, а потом, в лобби, подошел с вопросом:
— Простите, это вы?
Я только иронически ухмыльнулся — в самом деле, что можно ответить?
— Я снимал вас в Ливно и на похоронах маршала Тито!
— Точно! Я вспомнил!
Он тут же собрал вокруг группку американцев и пустился живописать, как вот этот геройский парень вытаскивал американскую киногруппу буквально из огня. Пришлось бахнуть с ними виски, иного способа отвязаться не представилось.
Следующим утром, спустившись на завтрак в ресторан отеля, я вздрагивал при виде Одри Хепберн и Грегори Пека, звезды советского кино Сергея Столярова, совсем молодых Федерико Феллини и Альберто Сорди. А уже у самого стола попал в объятья князя ди Поджо-Суазо, был представлен его жене и познакомил их, в свою очередь, с Альбиной.
Мы немедленно устроились завтракать все вместе, но я чуть не взлетел из кресла, когда сзади на плечо мне легла изящная ладонь и низкий, с хрипотцой голос проворковал:
— Вот ты где, противный мальчишка!
Умная женщина выглядит на столько лет, на сколько захочет, и Милица, несмотря на прошедшие годы, была великолепна. Та же фигура, тот же шальной блеск глаз…
— Мистер Сабуров, — немедленно присоединился к нам раздавшийся вширь майор Стюарт. — Весьма рад вас видеть!
Пока мы здоровались и представлялись друг другу, краем глаза заметил, как напряглась Альбина при появлении Милицы. Улучив момент, шепнул жене:
— Скажи, тебе хорошо шрам убрали?
Алька раскрыла свои голубые глаза:
— Да… А почему ты…
— Хирурга посоветовала Милица. Она же и помогла ему приехать в Югославию.
Завтрак прошел весело и непринужденно, князь Костантино с юмором рассказывал, как выживал во время гражданской войны, как в его имении останавливался генеральный штаб гарибальдийцев — Рафаэле Кадорна, Луиджи Лонго, Фурруччо Парри и сам Пальмиро Тольятти, нынешний премьер-министр. Как бодро и раскованно проходили выборы после «Болонского поворота» — решения компартии отказаться от вооруженного захвата власти. Отказаться-то они отказались, но стычек с правыми это никак не отменило. Причем в качестве образца для подражания Поджо-Суазо приводил Грецию, где все проходило чинно-благородно. Еще бы, при полном контроле партии над армией.
Когда мы закончили завтрак и поднялись, чтобы уходить, по залу прошла волна шепотков и воркований, все головы повернулись в сторону роскошной мраморной лестницы.
— Владо! — воскликнул с нее Ромео и потянул к нам Луиджину.
Нет, не Луиджину. Вот почему мне всегда казались знакомыми эти темно-карие глаза и чуть вздернутый носик…
Джина и Ромео, который ежеминутно поправлял галстук-бабочку, повторили процесс приветствий и представлений, чем очень сильно подняли меня в глазах присутствующих — никто больше не мог похвастаться приятельскими отношениями со звездой недавно прогремевшего фильма «Фанфан-тюльпан».
Голова кружилась и от знакомства с Альберто Моравиа, только что попавшим в «индекс запрещенных книг», и от шампанского, и от разговоров…
— Мы приезжаем сюда уже в третий раз и все время останавливаемся в Эксельсиоре, один и тот же номер с террасой на шестом этаже.