- Сдались вы мне, - буркнул шахтёр, - человечину жрать, ага. Крыс ловить будем. Но сперва обеспечим свет. Вот так.
Он поднял обрубок соснового стволика, от долгого лежания в штреке обросшего лохмами плесени и пылью, поставил на попа и развалил одним ударом. Потом аккуратно и вдумчиво колол половинки на четвертинки, восьмушки и так далее, пока не возникла горка тонких щепок. Старики наблюдали молча, а спросила Тамара:
- Зачем?
Ответа не последовало. Вопрос повторила Юлия.
- Свет экономить, - отрезал Николай, высматривая в стене трещину и загоняя туда щепку, - керосин уже кончился, а гробить аккумулятор не дам! Как взрывать, если батарея на нуле? Будем жить при лучине, - запалил новый источник света, показал матери, как менять, забрал аккумуляторный фонарь и позвал мужчин:
- Идём искать воду. И бочку. Ловушку на крыс сделаем.
Немного отойдя, он обернулся и прорычал:
- Недосчитаюсь еды для детей - пришибу.
Юлия Семеновна затаила дыхание и скосила глаза на Тамару - ей, как и всем остальным, было понятно, кому адресовались последние слова, а потому страсть как хотелось увидеть реакцию снохи на приказ и угрозу.
В мирное время та всегда перечила, отстаивала перед мужем собственное мнение. Тамар Кац, еврейка по рождению, отвергла иудаизм за изначально униженное положение женщины. Православная свекровь попыталась привить ей христианские взгляды, но получила отпор и возненавидела упрямицу. По мнению, Юлии Семеновны, все скандалы в семье сына возникали из-за дурацких попыток снохи добиться мифического равноправия. Юлия втайне желала увидеть, как Николай взорвётся и - пусть даже потом отсидит пятнадцать суток! - но покажет, кто в доме хозяин. А тот даже кулаком по столу не стукнул ни разу. Просто уходил, не к другой бабе, и, слава богу, не в запой - на рыбалку.
Вот сейчас, когда война, когда полиции не дозовёшься, а толстопузый Хаим и себя-то защитить не способен - самое бы время Николаю проявить силу, дать жене крепкого тумака. Нужен лишь повод.
"Ну, огрызнись, - чуть не взмолилась свекровь, - ну, вякни! - и разочаровано выдохнула. - Эх, что за бабы пошли. Только кивнула. Уж я бы Ильгизу так ответила, мало не показалось!"
*
Спустя неделю семья как-то притерпелась к противному запаху воды, которая в одном месте бремсберга обильно капала с кровли. Оголодав, сначала мужчины отведали отварную и жареную крысятину, затем и женщины. Малявке и Моте пища готовилась на вонючей воде, но из остатков круп, лапши и консервов. Ближе к вечеру Тамара подошла к мужу, который щепал лучину:
- Коля, питьевая вода кончилась. Чем детей поить?
- Кипяти и заваривай чай, - буркнул тот, не повернув головы.
Он не мог простить себе и жене первую ночь, ту, когда оба не удержались, когда он овладел ею, еще не остывшей от недавнего прелюбодеяния, не очистившейся. Ложась, он казнился воспоминаниями и сгорал от вожделения, поэтому гневно сбрасывал руку, которая трогала его. А в часы бодрствования ему становилось ещё хуже: проклятый пляшущий полусвет от дров, на которых готовилась еда, или от лучины - выхватывал прельстительный изгиб стройной фигурки или лицо, чьи точёные черты пленили его семь лет назад. Николай даже не подозревал, что чувства могут быть настолько разными и одинаковыми, такими нераздельными. Он любил и ненавидел Тамару. Чтобы сейчас не зарубить или не задушить жену, Николай подал тесак отцу:
- Папа, дощепай, мне надо глянуть, что снаружи.
Вчерашней ночью он проверил подозрение, посмотрел на развалины, но никакого свечения не обнаружил. Значит, если радиация и была, то не очень сильная, как и положено после нейтронной бомбы. Тогда имело смысл выждать ещё недели полторы-две, тем более, что за горизонтом изредка полыхало, и явно не от грозы. А в тёмных небесах поубавилось спутников, которые раньше сияли ярче звёзд.
Днём город выглядел совсем неприглядно. Он выгорел. Трава и деревья умерли. Жили только вихрики из мусора и листьев. Ни щебетания, карканья, лая, кошачьих воплей, шума машин, мотоциклов, комариного писка, мушиного жужжания. Пустое небо. Лишь над дальними склонами гор, где темнела тайга, медленно парил какой-то хищник. Николай всмотрелся в сторону областного центра, где видел первый взрыв.
- Президент обещал. Значит, ждём, - но тут же спохватился. - Ага, а кто узнает, что мы здесь?
Вернувшись, он получил дурацкие советы, который помогли найти решение. Что значит - голь на выдумки хитра! У старой перемычки бремсберга сыскалась засохшая известь. Наутро лоскут распоротого вентиляционного рукава с надписью "SOS" свешивался из зева штольни. Чтобы плакат не трепало ветром, нижние углы огрузили каменюгами.