Затем стала подниматься по лестнице. Оказавшись в верхнем холле, Вельвет с удивлением отметила, что двери всех шести спален закрыты. «Как странно… — подумала она. — Ведь обычно двери распахнуты настежь, если, конечно, комнаты не заняты». Приблизившись к одной из дверей, Вельвет повернула ручку — и замерла в изумлении. Какое-то время она смотрела на открывшееся перед ней зрелище, не веря своим глазам — как если бы это был мираж или наваждение. Ее муж стоял рядом с их общей постелью, в которой лежала обнаженная женщина с разметавшимися по подушкам светлыми локонами.
— О Боже… — пробормотала Велвет, узнав в нагой блондинке танцовщицу из театра.
Она медленно попятилась к двери и вышла из комнаты. Затем нетвердой походкой стала спускаться по лестнице; ей казалось, что все это происходит во сне.
— Ну, кто там? Не вор, не грабитель? — спросила Барбара.
В следующее мгновение за спиной Велвет послышались шаги — по ступеням спускался король Карл, облаченный только в чулки, кружевную рубашку и нижние панталоны.
— Не беспокойтесь, милые дамы, я вовсе не вор, — сказал он с улыбкой.
— Чарлз! — радостно воскликнула Барбара.
— Да, верно, это я. А вы как здесь оказались, прекрасная леди?
— Ах, я так соскучилась!.. Вот и решила сделать вам сюрприз и тоже отправилась на скачки. Но я, признаться, не знала, что вы будете в Роухемптоне.
Карл галантно поклонился Велвет и проговорил:
— Миледи, я буду вечно у вас в долгу за щедрое гостеприимство Роухемптона.
Велвет судорожно сглотнула и вдруг поняла, что не может произнести ни слова. Она чувствовала сильнейшее головокружение, и ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Внезапно за ее спиной снова послышались шаги, и мимо нее по лестнице сбежал камердинер Карла, державший в руках шпагу короля и его сюртук для верховой езды.
— Сейчас разузнаю, что с завтраком, сир, — сказал камердинер и тут же направился на кухню.
Карл заключил Барбару в объятия и поцеловал.
— Дорогая, как ты замечательно придумала! Выходит, мы вместе отправимся на скачки.
Велвет вздрогнула, снова услышав шаги на лестнице. Через несколько секунд перед ней предстал герцог Бакингем, как всегда свежий и элегантный.
— Дамы обожают сюрпризы, — сказал он, просияв. — Джентльмены же терпеть их не могут.
— Что-то я не вижу здесь джентльменов, — заявила Велвет и, резко развернувшись, вышла из дома.
— Похоже, эту малютку что-то огорчило, — с ухмылкой заметил Бакингем; было очевидно, что сложившаяся ситуация очень его забавляла.
Барбара громко рассмеялась.
— Ее огорчило твое явление, Джордж. Далеко не все способны переносить тебя в такую рань.
Тут по лестнице, громко стуча каблуками, спустился заспанный Лодердейл со всклокоченными волосами.
— Вот еще одно явление, — пробормотал Бакингем.
Карл с Барбарой расхохотались, и к ним тотчас же присоединился Джордж.
Велвет медленно шла по двору, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Едва не наткнувшись на дверь конюшни, она пробормотала:
— А ведь если бы я первым делом зашла сюда, то сразу увидела бы их лошадей и все поняла бы… И тогда была бы подготовлена, предупреждена…
Но внутренний голос тотчас возразил: «Нет, ты ошибаешься. Ничто не могло бы подготовить тебя к такому зрелищу».
Велвет зашла в стойло Ночки и прижалась лбом к теплой шее лошади. «Не смей плакать! Не смей!» — приказывала она себе.
— Он больше меня не любит, — прошептала она, всхлипывая. — И возможно, никогда не любил. Но зачем же в таком случае он на мне женился?
Женился только потому, что так пожелал король. Эта мысль показалась ей откровением, и сердце ее словно сдавила ледяная рука. Да-да, все именно так и было. Карл приказал ему жениться на ней, чтобы замок Болсовер, пусть даже формально, вернулся к представительнице семейства Кавендиш. Таким образом, король решил спор между Грейстилом и ее отцом.
Но что же теперь делать? Может, оседлать Ночку и ускакать в Лондон? Нет-нет, бегство — не выход из положения, бегство — проявление слабости. Уж лучше взять в конюшне хлыст, подняться к себе в спальню и устроить такое бурное выяснение отношений, устроить такую сцену, что неверный муж не забудет ее до скончания своих дней. А впрочем…
Если она так поступит, все будут знать, что Грейстил разбил ее сердце. И следовательно, так ни в коем случае нельзя поступать — ее гордость этого не позволяла. Нет, она все сделает по-другому — покажет Монтгомери и всей его компании, что этот брак ровным счетом ничего для нее не значит.
Она задрала юбки и вытерла нос полой нижней рубашки.