Вспомнив, что позади меня стоит отец, который, как и Алекс, впервые обо всем узнал, нахожу в себе силы, освободиться из объятий парня и повернуться к Кристоферу Гранту. Перед тем, как появился Алекс, я не хотела наблюдать за его реакцией, но было ясно, что он шокирован. Я хотела продолжать. Рассказать все до самого до конца, чтобы он, наконец, все узнал. Чтобы он ощутил хотя бы каплю той боли и ненависти, которые жили во мне все это время.
Взглянув в его пустые глаза, которые все еще смотрят на меня с жалостью, становится действительно легко. Как будто я выпустила наружу внутреннего змея, который отравлял мою душу. Если бы я знала, что мне станет легче, давно бы уже это сделала.
— Твоя мать знала об этом? — Его низкий голос мог бы напугать меня. Раньше. Когда я еще была наивной дурочкой Джеки.
— А как же. Кто по-твоему помогал мне выбраться из той ямы, которую мне собственноручно вырыл Томпсон? А там еще появился и ты со своими деньгами, — презрительно говорю я, но мой голос переходит на шепот.
— Моя мать знает обо всем? — Он кивает в сторону больничной палаты бабушки.
— Бабушка? Нет. Она ничего не знает. И ты не посмеешь ей ничего рассказать. Я возненавижу тебя, если ты это сделаешь, — предостерегаю я его.
Отец отводит взгляд в сторону и делает глубокий вдох, словно пытается собраться с мыслями. Понятия не имею, что у него сейчас на уме. Я давно перестала его понимать. В последнее время за него все говорили поступки.
Отец подходит к двери, ухватившись за ручку, но резко обращает взгляд на меня.
— Я знаю, ты злишься на меня за все, что я сделал. Я хочу поговорить с тобйо обо всем наедине. Не сейчас, чуть позже. Мне нужно…осмыслить все, что ты сказала. Я сделал тебе и твоей матери больно. Я не буду этого отрицать. Я сожалею, — вздыхает он. Во взгляде мелькнула печаль. — Мне искренне жаль, что ты…пережила все это. Но ради своего же блага, остановись. Не совершай новых ошибок, о которых ты потом будешь жалеть.
— Это не тебе решать.
— Если ты хочешь нормальной, спокойной жизни, то единственное, что ты должна сделать — это просто сказать себе «стоп». — Отец переводит холодный взгляд на Алекса. — А ты, Алекс…я знаю твоего отца больше двадцати лет. Никогда не прощу ему то, что он сделал с моей дочерью. Никогда. Так ему и передай.
Отец заходит в палату, оставляя меня с Алексом наедине. Не могу к нему повернуться, потому что знаю, что сейчас он буквально засыпет меня вопросами, на которые я не готова или просто не хочу отвечать. А может быть, пришло время расставить все точки над «i»?
— Могу я задать тебе вопрос? — с настороженностью спрашивает он.
— Да.
— Почему твой отец говорил тебе остановиться? Что он имел в виду? — И тут до меня, наконец, доходит понимание всей ситуации. Он не знает. Он не слышал, как я говорила о мести.
— А что ты слышал из нашего разговора?
— Ты сказала, что была беременна от меня. И что…., — он тяжело вздыхает, — что этой мой отец… убил нашего ребенка и лишил тебя работы. Есть что-то еще? Скажи мне, Джеки.
— Нет. Больше ничего. — Часть меня протестует, что я вновь ему солгала. Но не ему упрекать меня в этом.
К моему удивлению, он обнимает меня, целуя в макушку. Он обвивает руками мою талию и просто молчит. Наверное, хорошо, что сейчас я не вижу его взгляда.
— Почему ты мне ничего не рассказала? Почему, Джеки? — И во мне все снова замирает. — Тогда, в отеле я…я просил тебя сказать мне правду. Почему ты мне солгала?
Повернувшись к нему, с трудом сдерживаю комок, который вновь подкатил к горлу.
— А что бы ты изменил? Вернул бы мне ребенка? А? Что бы ты сделал, Алекс? — Он открывает рот, чтобы что-то ответить, но я его опережаю. — Я отвечу за тебя — ничего. — Мой голос срывается на шепот. — Ничего.
— Это не так. — Он хмурится. — Ты не права. Я готов на все ради тебя.
— Это просто слова. Ты никогда ничего не делал для наших отношений, Алекс. Никогда. Ты все делал для себя. Уже в университете ты сделал выбор не в мою пользу. Ты выбрал деньги и хорошую жизнь. Я простила тебя за это, хотя, это было не просто. Потом мы снова встретились. И я дала тебе еще один шанс, но у нас все равно ничего не сложилось. Зачем испытывать судьбу сейчас, Алекс? Когда я увидела тебя в отеле, ты бы таким счастливым. Вместе со своей женой.
— Я не был счастлив, Джеки, — с грустью говорит он. — Ты действительно думаешь, что я сделал все это для себя?
— Об этом говорили твои поступки. Иногда они значат гораздо больше, чем красивые слова.
— Я улетел в Париж, чтобы у тебя все было хорошо, но я не знал, что мой отец пойдет на такую мерзость. Я просчитался, Джеки. За это и поплатился. Если бы я только все знал…
— Когда ты уехал из Миннеаполиса, я узнала, что ты скоро станешь отцом. От этого было больно. — Мой голос дрожит, но я из последних сил стараюсь не плакать. — Очень больно.
— Я разведусь с Рейчел.
Почему-то от его слов, я грустно усмехаюсь. Как все просто на словах.
— Разведешься, — вздыхаю я. — Ты же сам мне говорил, что твои адвокаты настаивают подождать. Компания и так страдает…
— К черту это, — спокойно говорит парень, но в его глазах мелькает гнев. — После того, что я узнал, это не имеет значения. Знаешь, не удивлюсь, если мой отец был в курсе, что это не мой ребенок.
Он тянет ко мне руку, касаясь заплаканной щеки. От легкого прикосновения я закрываю глаза.
— Позволь мне все исправить, — говорит он мне с мольбой.
— Поздно, Алекс. Все зашло слишком далеко.
— Ты говорила своему отцу, что любила меня.
— Да, я любила тебя. Но то, что мне пришлось пережить, убило во мне эту любовь. — В глубине души я понимаю, что сама себя обманываю, но так будет лучше для нас обоих.
Он внимательно смотрит мне в глаза несколько секунд, а затем наклоняется, и я чувствую, как его губы касаются моих. Железная леди Жаклин исчезает, позволяет чувствам взять над собой верх. Поцелуй разжигает во мне огонь, от которого мое сердце стремительно тает. Кажется, у меня сейчас вырастут крылья, и я взлечу, словно прекрасная птица.
Алекс нехотя отстраняется и вновь изучает меня своим задумчивым взглядом. Его глаза горят, напоминая мне миллионы ярких гирлянд.
— Скажи мне, что ты сейчас почувствовала? — Он тяжело дышит, но ему не терпится услышать ответ.
— Ничего, — лгу я. — Совсем ничего, Алекс. Я больше ничего не чувствую к тебе.
Он прикрывает глаза, словно ему только что дали пощечину. Возможно, ему больно это слышать, если у него действительно есть ко мне чувства.
Он отходит на несколько шагов, хватаясь за волосы.
— Тебе лучше уйти, Алекс. Зачем ты вообще приехал. — И это скорее не вопрос.
— Я не мог выкинуть из головы твое лицо, когда мы были в ресторане. Никогда не видел тебя такой. Я испугался за тебя. Хотел удостовериться, что у тебя действительно все хорошо. Сейчас я понимаю, почему ты себя так вела.
Чувствуя неприятные ощущения в области желудка, хочется поскорее выйти на свежий воздух. Голова начинает предательски кружится, и по телу быстро распространяется слабость. Кажется, нервы сдают, и мой организм уже не хочет с этим справляться.