Но даже если бы Карл послушался своего первого министра, он вряд ли смог бы уйти теперь целым на правобережье. Ему бы пришлось пробиваться через дивизии гетмана Скоропадского, через военные отряды князя Дмитрия Голицына[109], полки генерала Гольца, и это при непрерывных арьергардных боях с Шереметевым и Меншиковым.
Нет, катастрофа и здесь была бы неминуема. Избежав Полтавы, Карл получил бы конфузию, скажем, при Белой Церкви. Конец был предрешён, за королём оставался лишь выбор места действия. Последнего действия затянувшейся трагедии.
— Нет, Пипер, мы здесь полные хозяева.
— Да, да, ваше величество, — льстиво поддакивал новый друг Мазепа, не желавший ухода короля с его гетманщины. — Разве для вашей армии и вашей славы не лестно будет дойти почти до границ Азии?
— Азии? — удивился король. — Вы считаете, что она уже близка?
— До неё всего восемь миль, ваше величество, — не сморгнув глазом соврал Мазепа.
Едва прибыли в Коломак, король вызвал генерал-квартирмейстера Гилленкрока и приказал:
— Немедленно разузнайте о дорогах, ведущих в Азию.
— Ваше величество, но до Азии очень далеко. Да и к чему это нам?
— Но Мазепа мне сказал, что граница Азии близко. Мы обязательно должны туда пройти, чтобы иметь возможность сказать, что мы были в Азии.
— Вы шутите, ваше величество.
— Я не шучу, — рассердился Карл. — Сейчас же отправляйтесь и разузнайте о путях в Азию.
Обескураженный генерал-квартирмейстер отправился к Мазепе.
— Ваше превосходительство, зачем вы сказали королю о близости Азии?
— Но я думал, это приятно будет слышать его величеству.
— Ему это настолько приятно, что он посылает меня узнать туда дорогу.
— Боже мой, — испугался Мазепа. — Но я никак не думал, что дело повернётся столь серьёзно. Я просто хотел поласкать слух короля.
— Вот и «поласкали». Вы обязаны знать, как опасно шутить таким образом с нашим королём. Ведь он так любит славу, что его легко побудить продвинуться дальше, чем было бы целесообразно. Что же мне теперь делать? Ведь согласно приказу я должен ехать в Азию. Вы понимаете?
— Ладно, генерал. Идёмте к королю, и я скажу ему, что я просто пошутил.
— Идёмте.
Мазепа натянул папаху и, вздыхая, отправился вслед за Гилленкроком, придумывая на ходу, как бы оправдаться и не заработать попрёков от высокого повелителя. Однако, когда они вошли к королю, Карл сам вскричал, увидев Мазепу:
— Гетман! А я только собрался посылать за вами. У меня вот письмо царя.
У Мазепы захолонуло сердце: «Всё. Пётр написал-таки о моих предложениях. Держись, Иван. Не подавай виду».
— Вот возьмите и переведите его нам.
Мазепа долго не мог вздеть очки. Руки дрожали всё сильнее и сильнее. Наконец, водрузив очки, он поднёс к лицу лист бумаги. Он сразу узнал почерк Петра. Сколько раз этот почерк ободрял его, утешал, благодарил...
— «Брат мой Август!..» — начал Мазепа и споткнулся: «Какой ещё Август?»
— Что это за письмо? — спросил короля.
— Это письмо царь Пётр направил Августу Саксонскому. Мои драгуны перехватили посыльного, самого расстреляли, а письмо вот мне доставили. Читайте, гетман.
Мазепа сразу повеселел, читать стал с оттенком насмешки над автором грамоты:
— «...Спешу уведомить тебя, что у короля войска вполовину убыло. Приспело время выступать тебе супротив Лещинского. А на Карлуса не изволь оглядываться, он уже с сих краёв не выберется. Чаем летом генеральную баталию учинить, в которой и дадим ему полную конфузию».
— Ха-ха-ха, — вдруг расхохотался король, запрокинув голову. — Нет, вы слышали, господа, этот царский бред. Ха-ха-ха! Гетман... ха-ха, гетман, перечитайте, пожалуйста, нам последние строки.
Мазепа, подхихикивая королю, прочитал ещё раз:
— «Чаем летом генеральную баталию учинить, в которой и дадим ему полную конфузию».
Король хохотал от души, заставляя ещё раза два перечитывать «царский бред». Давно его не видели таким весёлым. Тряся животом, посмеивался и Мазепа. Смеялись адъютанты, генерал Спарре — комендант Москвы, и даже Реншильд вежливо улыбался.
Не присоединялся к веселью лишь Пипер; хмурясь, он рылся в каких-то бумагах, искоса посматривая на бледного Гилленкрока. Только они двое понимали, сколь грозное предупреждение царя было зачитано только что.
25
Предназначение в жизни
К избе Петра, стоявшей на пригорке, подъехал высокий, костистый старик в полушубке. Слез с коня, привязал его к коновязи и пошёл не спеша к крыльцу. На крыльце стоял денщик царя.
109