— Спасибо, ваше величество, — поклонился унтер и вышел.
Едва за ним закрылась дверь, Карл насмешливо взглянул на Реншильда.
— Вы не находите, фельдмаршал, что Шереметев надул нас, точнее вас. Назначая двадцать девятое число для баталии, он знал, что к этому дню придёт сикурс в сорок тысяч.
— Но, ваше величество, эту дату назначили мы, чтоб успеть за эти дни взять Полтаву.
— К чёрту Полтаву! — крикнул Карл, настолько она навязла ему в ушах, что упоминание о ней вызывало у короля головную боль. — К чёрту вашу договорённость с Шереметевым! Мы ударим сегодня ночью. Полтава пусть спит. А мы подойдём в темноте и захватим редуты. Пушки повернём против Шереметева, и победа у нас в кармане. Полтава проснётся, когда русской армии уже не будет существовать. И она тут же выбросит белый флаг.
Карл радостно потёр руки. В таком настроении фельдмаршал давно не видел его.
— Ну как мой план, Реншильд?
— Я всегда дивился вашему полководческому гению, ваше величество. Вы умеете быстро находить выход из самых, казалось бы, безвыходных положений.
Реншильд не лукавил, лишь чуть льстил. Он действительно верил в возможность осуществления такого плана, ибо не раз был свидетелем ещё более авантюрных предприятий своего повелителя, оканчивавшихся вполне благополучно.
— Я поеду сейчас в полки, я вдохновлю солдат на подвиги. Пусть позовут моих драбантов-носильщиков, — велел Карл.
Но вместо носильщиков в горницу влетел Мазепа, он сиял, заламывая сцепленные руки.
— Ваше величество, ваше величество, — захлёбывался Мазепа от восторга. — К нам прибыл посол от крымского хана.
«Вот счастье и начинает поворачиваться ко мне, — подумал король. — Если хан подкинет мне тысяч сорок головорезов, я брошу их против царской иррегулярной конницы. Всё уравновесится».
— Где он? — спросил король Мазепу.
— Сейчас будет. Я помчался вперёд, чтоб обрадовать вас.
— Спасибо, гетман, вы очень старательны.
Ханский посол в расшитом шёлковом халате, в мягких козловых сапогах, едва шагнув через порог, торжественно и витиевато приветствовал непобедимого короля, «лучшего друга» крымского владыки, желал ему новых побед и удач в его многотрудном пути.
У Карла едва хватило терпения выслушать эти длинные пассажи восточного приветствия.
— Что передал мне хан?
— Хан приготовил королю тридцать тысяч лучших конников, но султан не разрешил ему выступать против московитов.
— Как?! — вскричал Карл возмущённо. — Но хан же обещал.
— Хан и сейчас готов выступить, но султан не разрешает.
— Но почему?
— Султан сказал, что с Москвой у него «вечный мир». Он не хочет ссоры с царём.
— Ага, он хочет загребать жар чужими руками. Не далее как завтра царь будет в моих руках. Что тогда запоёт ваш султан? Но тогда я не подпущу к русскому пирогу ни его, ни твоего хана. Слышишь? Хан тоже ничего не получит.
— Но, король, хан рад всей душой.
— Мне от его радости никакого прибытка. Можешь остаться до завтра и всё увидишь своими глазами. И расскажешь своему хану. Эй, подавайте скорее носилки, я не могу терять время на пустые разговоры.
Несколько драбантов осторожно подхватили короля на руки и вынесли из избы во двор, где были уже готовы носилки в виде качалки, устроенной между двумя лошадьми.
Полки были выстроены к встрече короля. Именно здесь, перед полками, он и чувствовал себя по-настоящему счастливым и непобедимым. Как солдаты вдохновлялись, видя своего короля, так и он вдохновлялся, видя их, надеясь на них.
— Солдаты! — крикнул Карл столь громко, сколько мог. — Идите на врага смело, добывайте себе честь и славу. Вас ждёт там много еды. Идите и возьмите её. Пусть будет сыт тот, кто сильнее. Пусть ваши сердца будут беспощадны!
— Слава-а, слава-а!.. — неслось от полка к полку вслед за передвигающимися носилками с королём.
— Солдаты, знайте, я буду с вами!
И солдаты знали, что это не пустые слова, что король действительно будет с ними. Может, за то они и любили его, что он не гнушался ни солдатской кашей, ни солдатской службой. Он, будучи королём, оставался солдатом.
— Слава-а, слава-а-а!..
Когда король воротился в свой штаб, глаза его искрились от возбуждения. Тут же на столе была разложена карта, вокруг по знаку короля расположились все генералы.
— Итак, господа, решено. Сегодня в два часа ночи мы выступаем, — начал Карл, как всегда перед боем, повелительным тоном. — Общее руководство сражением я возлагаю на фельдмаршала Реншильда. Первыми, оставив в тылу спящую Полтаву, выступают Шлиппенбах и Роос, в их задачу входит внезапное нападение на русские редуты и их захват. Как только редуты будут захвачены и пушки русских повёрнуты против их главных сил, в бой вступают моя группа и группа генерала Левенгаупта. Здесь на заключительной фазе наш напор должен быть неудержимым. Мы прижмём русских к реке и утопим в ней их всех. Пленных не брать.