— Но я ничего подобного не чувствую, — покачав головой, произнесла. — Почему в таком случае не могу уйти? Здесь мне так же небезопасно. Да и альфа… Ясно же, что мы ему поперек горла встали.
— Ну… Тут появилось смягчающее обстоятельство.
И мне не надо было спрашивать, какое именно. Оно сидело сейчас на низкой кровати напротив меня и прятало взгляд. Мама и сама была не рада вниманию оборотня. Для нее это все было более сказочно и невероятно.
— Кто бы мог подумать, что без моего согласия на мне женятся. И я не могу развестись.
Настроение упало до отметки «хуже некуда». Знала бы, что мой запах привлечет оборотня, постоянно «обливалась» бы духами. И носила в сумке пару флакончиков. Но… время вспять не повернешь.
— Что мы будем здесь делать? Просто сидеть и ждать, когда наступят холода? — этот вопрос задала мама.
— Почему же? Вы можете заняться рукоделием или выращиванием овощей-фруктов, — в голосе Инги послышалась издевка. — Оборотницы редко когда предпочитают работать.
— Это ведь шатер Виктора? — я в который раз резко сменила тему разговора.
— Да.
— Если мы спим здесь, то где ночует он?
Признаюсь честно, меня беспокоил этот вопрос. Не хотелось думать, что пока мы с мамой спим здесь, он коротает ночи на улице. Или… в жилище с какой-нибудь оборотницей. Эта мысль почему-то болью отозвалась в сердце. Наверное, вся причина в том, что я уже постепенно привыкаю называть его своим мужем.
— Вроде Вик спит в общем шатре на шесть коек.
Эта женщина в первый раз за весь разговор назвала рыжего Виком. Я же подумала, что такое сокращение не слишком ему идет.
— Ладно, думаю на этом наш разговор пока можно закончить, — пожилая женщина встала со своего места. — И да, сегодня вечером планируется большой праздник в честь вашего с Виктором бракосочетания. Одежду тебе принесут. И будь готова ко всему.
Последние слова она произнесла, уже выходя из шатра. Я же стояла в ступоре, не зная, как реагировать на ее предупреждение. А ведь у меня был еще целый ряд вопросов!
— Не нравится мне все это, — родительница подошла ко мне и обняла за плечи. — Мне до сих пор кажется, что я нахожусь в каком-то жутком сне, где каждый, кому не лень лезет в мою голову и копается в ней.
— Нет, мам, — я мотнула головой. — Это не сон. К сожалению, все это вполне реально.
Разговор длился примерно час. И что делать оставшееся до праздника время мы не знали. Но и выходить лишний раз из шатра не хотелось. Только пару раз мы просили своих охранников проводить нас к деревянной постройке. Все остальное время сидели тише воды, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Виктор вошел, когда я уже откровенно скучала и не знала, куда себя деть. Если я что-нибудь не придумаю, то сойду с ума от безделья.
— Привет, — поздоровалась с ним, в общем, не ожидая ответа. Но он последовал:
— Привет, — подошел к кровати, на которой мы с мамой сидели, и опустился на корточки передо мной. — Инга рассказала обо всем, что тебя интересовало?
— Почти, — я замялась. — К примеру, не успела спросить у нее, какая у тебя фамилия.
— Гончаров. Еще вопросы?
— Что мне здесь делать? Я не смогу постоянно проводить время в шатре.
— В ближайшие дни мы съездим в город, и ты купишь себе самое необходимое. А там посмотрим.
— Если ты думаешь занять меня рукоделием, то знай, я не умею вязать… и шить. И…
— Готовить умеешь? — перебил он меня. Его губы растянулись в хитрой улыбке. Надо же, а он красивый… — Так ты умеешь готовить? — муж повторил свой вопрос, так и не дождавшись от меня ответа.
— Да, — кивнула.
— Тогда, если захочешь, сможешь помогать на кухне.
— А я смогу там работать? — маме тоже не хотелось коротать дни без дела.
— Если захотите, — мужчина бросил быстрый взгляд в сторону Татьяны Геннадьевны. Потом снова посмотрел на меня. — Если хочешь, я залечу синяки на шее, — сказав это, он осторожно коснулся пальцами тонкой кожи.
На какое-то мгновение я замерла, не зная, что ответить. Неожиданно — его прикосновение было приятным.
— Да, если тебе не сложно, — все же выдавила из себя и прикрыла глаза.
Слева от меня недовольно засопела мама. С улицы доносились приглушенные голоса. А мне было все равно, что происходило вокруг. Потому что губы мужа нежно, невесомо дотронулись до шеи. Провели линию до мочки уха, затем спустились ниже. Я же вцепилась в плечи супруга, потому что почувствовала, что еще немного и просто упаду на него. Тело плохо слушалось свою хозяйку и тянулось к столь приятной ласке, требуя продолжения. Только… не стоило забывать, что Виктор делал это для того, чтобы убрать с кожи синяки. Не более.
— Я вам не помешаю? — в нашу идиллию неожиданно ворвался голос альфы.
Я вздрогнула, но не отстранилась от супруга. Который, кстати сказать, не обратил никакого внимания на появление собственного отца. Мужчина невозмутимо продолжал изучать мои лицо и шею. На мгновение даже показалось, что он своим взглядом пытается отодвинуть краешек ворота рубахи, чтобы проверить, есть ли повреждения на плечах и ключицах.
— Это твой свекр, Павел Дмитриевич, — наконец, выдал рыжий.
Оборотень отвел взгляд и поднялся, чтобы поприветствовать родителя. Стараясь скрыть собственное смятение, последовала примеру мужа. Все-таки, новоприбывший — глава клана, а, следовательно, и обращаться к нему следует подобающим образом.
— Здравствуйте, — тихо проговорила, отмечая про себя, что мама осталась сидеть. Более того, она усердно делала вид, что ее очень интересуют полотна, из которых были сделаны стены шатра.
На негнущихся ногах подошла к Виктору и встала рядом с ним. Хватит показывать всем свою слабость. Пора бы уже начать соответствовать роли супруги сына альфы. Пусть и внебрачного, но более человечного, чем многие его соплеменники.
— Я внимательно тебя слушаю, — холодно проговорил Виктор.
— Дело есть одно, — одаряя маму заинтересованным взором, откликнулся тот. — Хотел посоветоваться кое в чем.
— Неужели? — выгнул огненную бровь супруг.
— И еще попросить об одном одолжении… — понимая, что выдал себя с головой, зло процедил вожак стаи.
Его сын ничего не ответил. Только хмыкнул и, не прощаясь с нами, вывел отца из шатра. Когда мы с мамой остались одни, я повернулась к раскрасневшейся родительнице. Которой, по-видимому, стало совсем неуютно в обществе Павла Дмитриевича.
— Это не сон, — констатировала я, прямо глядя на нее. — Пора бы уже смириться с существованием кого-то, кто отличается от нас с тобой.
— Я уже смирилась, — запинаясь, начала Татьяна Геннадьевна. — Но чтобы так сразу принять, как должное, его нездоровый интерес ко мне…
— Можешь не принимать, — пожала плечами.
— И не приму, — воинственно ответила мама. — Он слишком самонадеян и избалован женским вниманием, чтобы я добровольно стала одной из многих.
— Все с тобой понятно.
Я вновь присела на кровать и насмешливо посмотрела на нее.
— Что?
— Да так… Ничего, — мягко улыбнулась и погрузилась в воспоминания о недавнем, таком приятном и волнующем излечении от синяков.
Мама еще какое-то время жарко доказывала мне, что ни капельки не заинтересована в альфе и даже не переживает о том, как он воспримет ее отказ. Уж очень красноречивым и многообещающим был его взгляд. А уж оговорка насчет «посоветоваться» и вовсе повергла женщину в такой шок, что теперь она никак не могла успокоиться и все возмущалась его беспринципностью.
— …Его же раздражают человеческие женщины! Он даже своему сыну подыскал оборотницу! Зачем ему я? Только поразвлечься? Зараза блохастая и бессердечная…
И все в таком духе. Интересно, как долго она сможет бороться со своими чувствами? Ведь ясно же, что мужчины ушли не прогноз погоды на ближайшую неделю обсуждать. Но не будут же они строить план действий по покорению моей мамы? Думаю, Виктор до такого не опустится.