В этот момент Виктория вышла из кухни, тем самым переключив наше внимание на себя.
— Зоя, извини, что мешаю, но пора выходить.
Я кивнула, соглашаясь с ее словами. Потому что в Рязани меня ждет мама.
Покинув нашу с мамой квартиру, мы вышли на улицу. Вскоре я уже вновь сидела на переднем сидении возле Вика и смотрела на дорогу. В на место мы прибудем уже глубокой ночью. Спустя примерно час я умудрилась задремать. Наверное, стресс измотал мой организм настолько, что я заснула в автомобиле. Хотя, до этого предпочитала не спать в транспорте. Когда проснулась, фонари вдоль дороги уже вовсю горели, освещая путь. Небо затянули тяжелые тучи, и мелкий дождь стучал по стеклу. Виктория тоже спала, склонив голову к плечу. Из-за этого часть ее лица была закрыта волосами.
— Сколько времени? — хрипловатым с пронося голосом, спросила у рыжего.
— Половина десятого, — ответил мужчина, внимательно смотря вперед. — Ты спала не так уж и много.
— Около двух часов, — я нахмурилась.
— День был тяжелым.
— Да, — пробормотала, отводя взгляд. — Как дорога? — спросила, чтобы нарушить тяжелое молчание.
— Нормальная, — все так же, не смотря на меня, проговорил Вик. — Если и дальше не застрянем в пробках, приедем раньше.
Это не могло не радовать. Ведь я так и не знаю, что случилось с моей мамой и почему ей резко стало плохо. Ведь Виктор говорил, что с ней все нормально. Не солгал же он мне?
— Сколько времени? — пробормотала с заднего сидения подруга. — Мне кажется, что я проспала весь день.
Сказав это, она потянулась рукой к шее. Судя по всему, тому виной была неудачная поза для сна.
— Прошло всего пара часов, — ответила ей, смотря на девушку через зеркало заднего вида.
— Ясно.
И хоть говорила она спокойно, я расслышала напряжение в ее голосе.
Остаток пути мы практически не разговаривали. Несколько раз я пыталась выведать у Вика информацию о родительнице, но он чаще отмалчивался или советовал успокоиться, так как с ней находится альфа.
Но успокоиться у меня не получалось. Однако докучать рыжему своими расспросами я не стала. Все равно не расскажет правду. Я просто сидела и изводила себя разного рода предположениями. Все же Татьяна Геннадьевна уже женщина в возрасте. И если вспомнить, как она реагировала на скачки давления… Страшно было подумать, что с ней творилось сейчас.
Когда оказались в городе, волнение во мне усилилось. И в итоге, едва нелюдь остановился возле неизвестного мне многоэтажного здания, я первой выскочила из машины и стала ждать, когда же ко мне присоединятся остальные. Все же я понятия не имела, куда надо идти. И что это за здание такое?
Стены строения были серыми, окна хоть и узкими, но высокими. Где-то были открыты форточки. Не очень похоже на обычную больницу. Если только это не специальная… где лечат оборотней и их окружение.
— Пойдем, — Виктор подошел ко мне, взял за руку и повел к лестнице, которая вела к широким стеклянным дверям.
Подруга шла рядом, а позади нее тихой тенью следовал Олег. И смотря на его хмурый вид, я все больше убеждалась в том, что Виктория ему не безразлична. Только вот, если она пара Евгения, зачем она ему? Утереть нос медведю? Не думаю, что старший сын альфы настолько мелочен. Ведь ему надо будет в будущем занять место отца. И я думаю, что Павел Дмитриевич, если бы сомневался в своем отпрыске, не стал бы пророчить ему великое будущее.
Эти мысли помогли мне немного отвлечься. Руки уже не так сильно дрожали, и я смогла собраться. Все обязательно будет хорошо. Здесь мне не угрожает опасность. Сейчас я увижу маму. И смогу, наконец, разузнать об ее самочувствии.
Попадающиеся нам по пути нелюди (почему-то я была уверена в том, что здесь находятся не простые люди) приветливо улыбались сопровождающим нас с подругой мужчинам, здоровались с ними, но совершенно не замечали нас, простых девушек. И почему-то подобное абсолютно не расстраивало. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
Еще меня удивило, что здесь все было устроено не так, как в обычных больницах. Я не увидела ни приемного отделения, ни поста охраны, или, к примеру, простого гардероба. Была, разумеется, мысль, что все это находилось в каком-то другом месте. Но расспрашивать нелюдей не стала, посчитав, что сейчас не самые подходящие для этого время и место.
— Ты дрожишь, — произнес рыжий, крепче сжимая мою ладонь. Все то время, что мы шли по коридорам, он не выпускал моей руки. — Постарайся успокоиться.
— Это сложно, — проговорила, чувствуя, как волнение, которое еще недавно отступало, вновь тянет свои щупальца к сердцу. И моей нервной системе… — Но я сделаю все возможное, чтобы мама не почувствовала моего истинного состояния.