И тут ночь прорезал вопль, протяжный, нечеловеческий» По лужайке забегали темные фигуры. Застрекотали мотоциклы и с ревом выскочили на дорогу. На лужайку пала мертвая тишина.
— Как тебя зовут? — спросил Хью у девочки.
— Морин Дайер. Я запачкала пальто. Тот дядя меня толкнул. Еще я потеряла своих желтых драконов.
— Желтых драконов? Ах, да, да. — Хью пошарил в мокрой траве. — Вот они. Давай попробуем их зажечь?
Фейерверк выстрелил в воздух фонтан искр.
— Спасибо. Теперь я поищу маму.
Она помахала ему желтым драконом.
Не успела девочка смешаться с другими фигурами, двигавшимися в призрачных бликах пламени, как Хью понял, что там, откуда донесся тот жуткий вопль, творится неладное. Люди громко переговаривались и бестолково сновали туда-сюда. Он поспешил в ту сторону, но ему преградил дорогу Джо Пикетт.
— Где доктор Макинтош? А, это репортер.
— В чем дело?
— По-моему, с мистером Корби что-то неладное. — Он поспешил дальше, на ходу выкрикивая: — Доктор Макинтош!
На земле кто-то лежал, вокруг него стояло человек десять.
— Это те мальчишки из города, — сказала какая-то женщина.
— Корби сам на это напросился, — сказал мужчина в байковом пальто. — В ту ночь он обошелся с ними грубо, очень грубо.
— Не будут приставать к нашим девушкам, — возразила та же женщина.
— Что случилось? — спросил Хью.
— На Корби налетели двое бандитов и сшибли его с ног, — ответил мужчина в байковом пальто. — Очухается через пару минут.
— Вы видели, как это произошло?
— В такой темноте немного разглядишь. А вот и доктор.
Это был тот самый угрюмый мужчина, помогавший нести чучело эсквайра. Возле него вертелся Джо Пикетт.
— Разойдитесь, пожалуйста, разойдитесь, — приказал он.
В свете факела, который принес Пикетт, можно было разглядеть лежавшего на земле человека, прикрытого не то пальто, не то тряпкой. Доктор опустился перед ним на колени.
— Джо, — позвал он.
— Да, доктор.
— Беги в пивную, и пусть Джордж срочно вызовет «неотложку».
— Слушаюсь, доктор. Он при смерти?
— Он тяжело ранен. Помогите-ка мне его перенести.
Вместе с другими Беннет помог перенести Корби в ту самую пивную, откуда всего несколько минут назад они выносили эсквайра Оулдмидоу.
Доктор снял пальто и попытался раздеть Корби.
— Боже мой, он такой плохой, — сказал вошедший хозяин. — Это что, несчастный случай?
— Его ударили ножом, и, по-моему, не один раз.
Руки доктора были в крови.
— Ударили ножом! — воскликнул Хью Беннет.
— Кто-то из этих городских бандитов.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что делаю все возможное, но ему уже ничем не помочь. — В это мгновение Корби раскрыл глаза и огляделся по сторонам. — Спокойно, Джим, не шевелись, — сказал доктор.
Корби открыл рот, силясь что-то сказать. Из него и из носа ручьем хлынула кровь. Беннет отвернулся.
— Где мне помыть руки, Джордж? — спросил доктор Макинтош.
— Он кончился, доктор?
— Да, он умер.
Засим последовали, наверно, самые беспокойные минуты в жизни Хью Беннета. Ему нужно было срочно попасть в редакцию, чтобы написать статью о случившемся, и в то же время его присутствие требовалось здесь: следовало взять интервью у полицейских и выяснить, что за человек был этот Корби. Он позвонил из пивной Лейну и доложил о случившемся.
— Ну, сегодня ты оказался, что называется, на месте. Когда сможешь вернуться?
— Хочу собрать материал о Корби. Подъеду через пару часов или чуть позже.
— Ну, валяй. Повидайся с миссис Корби, если такая существует, а в восемь пятнадцать чтобы был в редакции. Возьми такси.
— Такси?
— Окупится построчной оплатой, — рассмеялся в трубку Лейн.
От возбуждения Хью забыл про построчную оплату, а это означало, что ему предстоит обзвонить все центральные газеты, передавая им слегка измененный вариант своей статьи. Потом то же самое передаст в агентства новостей. Где-то между этими звонками напишет статью для «Гэзетт». С материальной точки зрения построчная оплата была делом стоящим. Даже после того, как Лейн отхватит свою долю, статья принесет ему… сколько же? Минимум двадцать пять фунтов, а может, и все пятьдесят. Хью вздохнул. В который раз он подумал о том, что жизнь провинциального репортера напрочь лишена романтики.
Миссис Корби, седая женщина с острым носом, разговаривала с ним так спокойно, будто ее муж всего-навсего сломал ногу и вышел из строя на каких-нибудь пять-шесть недель. Три или четыре раза она сказала о нем в настоящем времени, потом так же спокойно поправилась. Беннет чувствовал себя неловко, когда приходилось иметь дело со слезами, и был благодарен ей за самообладание. Он делал короткие размашистые пометки в своем блокноте:
«Джеймс К. 52. Местн. Компаньон фирмы лесомат. «К. и Дженкинс». Любили в деревне??? вроде не было врагов. Оч. силен, в прошлом боксер-любитель. Женат 20 лет. Детей нет. С 1946 г. живет в усадьбе…»
Хью исписал целую страницу, сверил написанное с рассказами завсегдатаев пивной. Как он и ожидал, Корби не больно любили в Фар Уэзер. За завесой похвал, которая всегда спускается над только что усопшим, скрывались упреки: да, он сделал для деревни много, никогда не считался с тем, сколько сил это стоит, но слишком уж мнил из себя. Завсегдатаи пивной неохотно говорили о подростках, которые ворвались к ним на своих мопедах, убили человека и были таковы. Джо Пикетт всем и каждому сообщал по секрету, что якобы это были те самые ребята, которые приезжали на танцы.
— Не будь таким безмозглым идиотом, парень, — сказал ему Морган, мужчина в байковом пальто. — Стояла такая темень, хоть глаз коли. Какого черта ты мог в ней разглядеть?
— А вот и разглядел, — упорствовал Джо Пикетт. — Сразу бы их узнал. Даже по голосу. Конечно, не всех, но кое-кого узнал бы.
— И что же они говорили?
— На него двое кинулись, и оба с ножами…
На пороге показался высокий доктор.
— Побереги свои рассказы для полиции, Джо, — посоветовал он Пикетту. — Они наверняка захотят тебя послушать. А в данный момент чем меньше будешь болтать, тем лучше.
Джо Пикетт обиженно выпятил нижнюю губу, но промолчал. Доктор обвел взглядом присутствующих, и все разговоры смолкли.
— Можете сказать, что послужило причиной смерти? — спросил у доктора Хью.
— Вы сами видели, что его ударили ножом. Больше нечего сказать. Сегодня мы и так пережили много волнений. К чему бередить свежие раны?
В редакцию Беннет попал около девяти. Главный подъезд «Гэзетт» выходил на Хай-стрит, но репортеры обычно пользовались грязным черным ходом с Кресситер-лейн. В тусклом свете маленькой лампочки обложенный кафелем коридор больше, чем обычно, напоминал вход в общественный туалет. Он прошел мимо кабинета редактора и мужского туалета и вошел в дверь с табличкой «Комната репортеров».
— Ну что, птенчик, написал свой материал? — спросил Лейн, едва Хью переступил порог.
Он пробормотал что-то уклончивое, тем самым выражая свое сожаление по поводу того, что не сумел воспользоваться возможностью написать статью в такси.
— Тогда вынь пальчик изо рта и садись за дело. Сперва для «Экспресс». Для них никакого сексуального аспекта.
— Его и нет.
— Сексуальный аспект есть всегда. Подними только камень, и наружу так и попрет секс. Потом для «Мейл», «Миррор», «Бэннер», «Кроникл», «Геральд». По пятьсот слов в каждую. В «Телеграф» и «Таймс» по две сотни. По стольку же в агентства. Ясно?
— А что писать для нас?
Лейн курил маленькую сигару. Он свирепо глянул на Хью поверх дыма, точно готовый к прыжку дикий кабан.
— Тысячу.
— За подписью?
Маленькие свинячьи глазки Лейна загорелись опасным огоньком, который он потушил в прищуре.