Транспорт наверняка имел не меньше двенадцати тысяч регистровых брутто-тонн. Вот это добыча!.. Но тут же Нечаев зажмурился, втягивая голову в плечи. На какое-то мгновение его ослепил береговой прожектор. Неужто заметили?.. У него было такое чувство, словно не легкий прозрачный луч, а тяжелое бревно опустили ему на голову и это бревно оглушило его.
Но уже в следующее мгновение луч прожектора уперся в борт транспорта, и ночь вокруг Нечаева стала как бы еще темнее. Пронесло!.. Он вздохнул с облегчением. Постепенно его глаза снова свыклись с кромешной тьмой.
И тогда он подумал о Трояне. Где он?..
Но сколько он не вглядывался в ночь, Трояна он нигде не находил. Игорька и Трояна не оказалось ни за этим транспортом, к которому он подплыл, ни за другим, стоявшим в некотором отдалении от первого. Они, наверно, орудовали где-то в другом месте.
Здесь, в порту, Нечаев вел торпеду почти бесшумно.
"Дельфин" был ему покорен. Трояна не было...
Но искать его не было времени. Нечаев заставил себя сосредоточиться на другой мысли. Ему надо было подобрать подходящую цель. Какой-нибудь транспорт. И покрупнее. Хотя бы те же "Родопы"... Но откуда было ему знать, что находится в трюмах этого транспорта?.. Где гарантия того, что там окажутся не консервы, а снаряды?.. А он рисковать не имел права. Уж если шарахнуть, то шарахнуть. Чтоб небу жарко стало, только так.
Действовать надо было наверняка. Поэтому он решил, что лучше всего подложить взрывчатку под какой-нибудь танкер.
Ему нужен танкер! Тогда горящая нефть разольется по всей бухте, огонь перекинется на транспорты...
Ему хотелось как можно быстрее избавиться от взрывчатки и выбраться из порта подобру-поздорову. Вот и Сеня-Сенечка, очевидно, тоже не понимает, отчего он медлит. Чего тут думать! Но он заставил себя не торопиться. Не для того они забрались в это немецкое пекло, чтобы устроить холодный фейерверк. Он уже знал, что немцев на испуг не возьмешь.
В конце концов он нашел то, что искал. Еще одно движение рукоятки, и "дельфин" снова послушно ушел под воду. Повернувшись к Сене-Сенечке, Нечаев подал знак, что пора начинать.
Киль танкера почти достигал самого илистого дна. Очевидно, то была старая посудина, которая прошла по морям-океанам многие тысячи миль. Сколько пакости было на ее крутых боках!.. Нечаев провел рукой по осклизлому железу и подумал, что придется расчистить место для взрывчатки.
Но зато это был танкер. Груженый.
Они приступили к работе. Расчистили место для магнитов, затем оба подковообразных магнита прикрепили к корпусу танкера и привязали к ним кожаные ремни. Холодный пот застилал глаза. Нечаев чувствовал, как стучит кровь в висках. Лишь кислород, поступавший из баллонов, освежал его. И еще прибавляло ему сил сознание, что все идет хорошо. Пожалуй, он никогда не был еще так спокоен.
Готово!.. Сеня-Сенечка толкнул его в бок, давая понять, что полдела сделано.
Теперь надо было поставить торпеду так, чтобы зарядное отделение пришлось против магнитов. Ремни они пропустят через скобу, потом Сеня-Сенечка заведет механизм взрывателя, зарядное отделение со взрывчаткой останется под днищем танкера, а сами они на облегченной торпеде отойдут подальше и постараются выбраться из порта. Вот и все. И ровно через два часа, когда сами они будут уже в безопасности, сработает часовой механизм...
Сеня-Сенечка поднял руку. Порядок!..
Теперь можно было перевести дух. Они снова взобрались на своего послушного конька-горбунка, и Нечаев, нажав на рычаг, отделил носовую часть торпеды со взрывчаткой от ее корпуса. На какое-то мгновение облегченная торпеда потеряла равновесие, ее качнуло, но Нечаев тут же дал ей шенкеля, и она покорилась ему. Двести килограммов взрывчатки остались под брюхом обреченного танкера, которого теперь уже ничто не могло спасти.
"Физкульт-приветик!.." - как сказал бы Костя Арабаджи.
От сознания, что дело сделано, на душе было покойно и хорошо. Показалось даже, будто дышится легче, свободнее. Дело сделано!.. Но плясать от радости было еще рано, он понимал это. Выберись сначала из порта и доплыви до подводной лодки. Хватит ли тебе кислорода? Должно хватить. И тогда... "С возвращением!.." - скажет командир лодки, а потом распорядится, чтобы задраили люк. И только тогда уже они соберутся все в кают-компании и отпразнуют свою удачу. Он, Сеня-Сенечка, Игорек и Троян...
Троян!.. Он снова подумал о нем. Он не мог о нем не думать.
Беспокойство сменялось надеждой, надежда - уверенностью. Слышите, все будет хорошо!.. Но потом к сердцу снова подступала тревога. Где они сейчас, Игорек и Троян? Если бы знать!..
Но пора было возвращаться. До лодки им еще плыть и плыть. А кислород... Он снова с беспокойством подумал о кислороде.
Направив торпеду к выходу из порта, он потянул рукоятку на себя, и "дельфин" рванулся, чуть было не выскочив из воды.
В порту, Нечаев только сейчас заметил это, творилось что-то неладное. Прожектора бесновались. И первой мыслью Нечаева было, что их заметили. Но нет, вода вокруг "дельфина" была черным-черна. И тут Нечаева словно бы обожгло: Троян!.. Там ведь должен был быть Гришка Троян!..
Эх, Троян, Троян, морская твоя душа!.. И угораздило тебя попасть под прожекторы!.. Теперь фрицы не успокоятся до тех пор, пока тебя не доконают. Троян, Троян...
Следующей его мыслью было, что надо идти к Трояну на выручку. Не могут они оставить друзей в беде. Возможно, они еще успеют. Надо спешить...
Но приказ...
Холодные, жесткие слова приказа сразу вспомнились ему. У той войны, которую они вели теперь, были свои законы. Приказ!.. Прежде всего они с Сеней-Сенечкой должны выполнить этот приказ. Хотя, быть может, потом они себе никогда не простят этого.
Только теперь он почувствовал, что озяб. Появилось такое чувство, словно на груди у него не комбинезон, а ледяной панцирь. Его левая рука онемела, и он с трудом поднял ее, заставил лечь на рычаг. Вперед!..