Без названия
Юлия Горина
Без названия
Звук еe шагов утопал в мягкости ворсистого ковра. Она сама его таким придумала. А вот готические своды и градиентное освещение, имитирующее отблески северного сияния, создал он. Так заброшенный уголок искусственной вселенной превращался в дом для двоих людей...
В спальной медленно дышали шторы, впуская в комнату аромат цветущих апельсиновых деревьев.
- Ты где? - громко спросила она на нью-эсперанто, сбрасывая аватарку. Теперь ее лицо напоминало затененный силуэт, но все равно так было честнее, нежели прятаться за одной из предложенных производителем программы масок. По крайней мере, им так казалось, и после первой же близости оба договорились "раздеваться" по приходу домой.
Демонстрировать здесь свое настоящее лицо было запрещено не только программой, но и законом.
- Я на балконе, - раздался голос, ставший за столько месяцев родным.
- Привет, - прошептала Лина, отодвигая тяжелую штору.
- Привет, - улыбнулся ей в ответ Такаши, ласково целуя в губы.
- Чем занимался в мое отсутствие?
- Думал, что нам пора сменить пейзаж вокруг. До смерти надоел этот запах, да и настроение как-то не для весеннего сада.
Поцелуй медленно таял на губах, совсем как настоящий.
- Проблемы в реале? - спросила она, с горечью вспоминая, какие сложности ее саму ожидают завтра в обычном мире. Мире, где нет этого балкона, дома с готическими сводами и мужчины, целующего ее.
- Да, в некотором смысле...
Он вздохнул и вернулся к вопросу пейзажа.
- Что ты думаешь насчет заснеженного горного склона? Или черного океана? Знаешь, такая вязкая свинцовая вода с крутыми бурунами...
Такаши обнял Лину, и замолчал.
Он никогда ничего не рассказывал о себе. Судя по всему, Такаши находился на границе зоны обслуживания двадцать третьего сервера, потому что иногда возникали сложности с синхронизацией речи и движения. Основываясь на этом факте, Лина заключила, что ее любимый мужчина работает в космосе. Когда проводишь десятилетия в пути из точки А в точку Б, зачастую в одиночку или с напарником, просто необходимо иметь хотя бы виртуальный быт и личную жизнь. Не удивительно, что космонавты были одними из самых активных пользователей.
Лина не настаивала на обмене сведениями. Когда задаешь вопрос, нужно самой быть готовой ответить на него. А ей очень не хотелось.
- Я отправил администраторам заявку на создание совместного NPC рандомных свойств и пола, - сказал он вдруг, опуская тенеобразное лицо, словно Лина могла рассмотреть на нем сокровенные эмоции.
- Охх...
- Если тебе не нравится эта идея, можешь просто не давать своего согласия...
- Виртуальный ребенок?
- На настоящего нам рассчитывать не приходится.
- Но ведь это будет фальшивка, от начала и до конца.
- Вся наша жизнь здесь - фальшивка. Но только здесь я бываю счастлив, - тихо ответил ей Такаши.
Лина обняла его.
- Я подумаю на твоим предложением. Знаешь, я вообще забежала на минутку. У меня сегодня аврал на работе, и завтра скорее всего я тоже не смогу зайти. Давай увидимся послезавтра?
- Послезавтра я не смогу. Я зайду в пятницу в 16.00 по игровому времени. Если захочешь, можем прогуляться в город, пообщаться с другими людьми.
Лина покачала головой.
- Нет, не хочу. Но пейзаж вокруг дома можешь придумать новый. Мне понравилась идея с морем. Только про чаек на забудь. Не скучай!
Она поцеловала любимого и вышла из игры.
Будильник кружил под потолком, надрываясь от пронзительного перезвона. Лина стащила с головы шлем и запустила в него попавшимся под руку свитером.
- Заткнись, зараза! Я не сплю!
Будильник плавно опустился на уровень ее лица, анализируя частоту пульса и состояние зрачка, и только потом удовлетворенно замолк. Лина стащила с запястья манжету.
Она опаздывала на ежеутреннее голосование.
Абсолютная демократия требует серьезной работы со стороны всех граждан, неявка без уважительной причины чревата штрафными санкциями. Лина все это знала, но почему-то совершенно не могла быстро двигаться. Воздух вокруг становился вязким. Дыхание перехватило...
Она проснулась от звука собственного голоса.
"Снова уснула..." - с досадой подумала Лина, уже не в силах испытывать по отношению к своей слабости других эмоций.
В камере клубился приятный, баюкающий сумрак. Ароматизатор слегка парил, наполняя крошечную каморку запахом лаванды и "дурманом". Лина постаралась потянуться, насколько это было возможно: фиксаторы хотя и позволяли менять на положение тела на койке, но тем не менее значительно сковывали движения.
В отдаленном углу противно поскрипывал регистратор. "Дурман" провоцировал погружение сознания в прошлое, а регистратор усердно фиксировал все данные. Так неторопливо и без насилия человеку давали составить обвинение против себя самого и подписать смертный приговор.
Лина все еще пыталась считать дни, проведенные в заключении, хоть и понимала, насколько ее усилия тщетны.
Встреча, которая приснилась ей только что, была последней. Она так и не успела оценить вид на море...
Интересно, он приходит в их виртуальный дом?
"Милый..."
Ее веки вновь становились тяжелыми, и на этот раз Лина уже не пыталась сопротивляться. Какая разница, она все равно приговорена. Уж лучше утонуть в ярком сне, чем погрузиться в самоанализ и рефлексию.
Первое голосование - это особое событие в жизни каждого гражданина.
Лина в тот день проснулась гораздо раньше обычного. Умылась, накрасилась, надела с вечера подготовленное для такого случая шелковое белое платье, удивляясь его невесомости.
Современные будни не приспособлены для ношения такой одежды. В интернате все пользовались формой. Потом Лина поступила в высшую школу защиты нравственности, и здесь уже можно было выбирать самой, что носить, и тогда мама в подарок прислала ей это платье. Но на учебу требовался строгий костюм, на тренировки - спортивный, а на выходных она по инерции надевала что-то похожее либо на первый, либо на второй вариант в зависимости от планов. Так что за прошедшие два года ей так и не пришлось его надеть, как и туфельки на маленьких остреньких каблуках.