Гобино не пытался ослабить классовую вражду — он подменял классовые противоречия расовыми, но с теми же прежними противниками с обеих сторон.
Немецкие идеологи империализма не повторили эту ошибку. Они не стали кричать о двух враждебных расах внутри каждой нации, как Гобино. Был разработан антропологический идеал немца: высоченный детина с длинным лицом, светлыми волосами, светлой кожей, голубыми глазами. Правда, под этот идеал едва ли удалось бы подогнать больше, чем одного из пятнадцати подходящих по возрасту жителей Германии... Зато немало людей такого типа найдётся и в России, и в Польше, и в Югославии, среди представителей объявленных «низшей расой» славян. (Вспомните роман «Щит и меч» и кинофильм по этому роману. Один из героев — советский разведчик — кажется идеальным арийцем немцам, считающим его своим.)
Людей, относящихся к этому антропологическому типу, объявили принадлежащими к арийской — она же нордическая (северная) — расе. В её подразделения и близкие ей расовые группы занесли всех немцев. Конечно, её происхождение отличалось от происхождения остальных народов земли. Конечно, арийцы были «сверхчеловеки». Конечно, им было всё разрешено по отношению к «недочеловекам». Один из идеологов фашизма утверждал, что из всех людей только арийцы по-настоящему умеют ходить вертикально и только они одни владеют членораздельной речью.
И всю эту идеологию взял на вооружение своей партии Гитлер. Тот самый Гитлер, о котором президент Баварской Академии наук сказал (понятно, до прихода фашистов к власти):
«Я видел Гитлера вблизи. Лицо и голова его — свидетельство плохой расы. Метис. Низкий, убегающий назад лоб, некрасивый нос, широкие скулы, маленькие глаза, тёмные волосы».
В фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» есть удивительные кадры. Иронически цитируя фразы из расистских трудов, нам показывают на экране «хорошие головы» фюреров Германии и рядом «плохие головы» великих учёных и писателей.
Надо сказать, что время от времени явно ненордический вид большинства фюреров начинал смущать — то ли их самих, то ли их прислужников из лжеучёных. И тогда создавались сложнейшие антропологические родословные, извилистыми путями выводившие Геринга и Геббельса в ряды арийцев.
А иногда проблема решалась просто: арийца предлагалось узнавать по уверенному взгляду, решительности и спокойствию. Или — ещё проще — по поступкам.
Лжеантропологи гитлеровской Германии то доказывали полное вырождение итальянцев (во время конфликтов с Муссолини), то провозглашали итальянцев достойными преемниками древних римлян. Венгры оказывались то братским народом, то наследниками азиатских дикарей. (В 1939 году, после заключения между Германией и Советским Союзом пакта о ненападении, кое-кто из фашистских «учёных» поспешил заговорить о близости русских к нордическому типу. А с лета 1941 года, понятно, об этом уже и разговора не было.)
Из того, что немцы «лучше» других народов, был сделан вывод, что только они и заслужили право жить на нашей планете. Всем остальным людям на ней не должно было остаться места. Конечно, постепенно. Сначала предполагали уничтожить всех евреев и цыган. Потом — поляков. Потом — разбить всех чехов на две группы. Брюнетов — уничтожить. Блондинов — попробовать онемечить. Больше половины русских обрекалось на быструю гибель. Остальная часть, превращённая в безграмотных рабов немецких хозяев (и оставленная без интеллигенции, без начального даже обучения, без медицинской помощи), должна была вымереть за несколько поколений. На русской земле через столетие не должно было остаться ни одного русского!
Советский Союз защитился сам и спас народы Европы от страшной угрозы полного истребления. Фашистскую Германию раздавили. Но остались последыши фашизма. Остались во многих странах расизм и национализм, крайним проявлением которых был немецкий фашизм.
Национализм умеет притворяться «объективным», умеет прятаться, умеет принимать трудно распознаваемые формы. Часто его обосновывают, причём порою очень убедительно — внешне. Но достаточно анализа, иногда глубокого, иногда совсем простого, чтобы из-под маски аргументов выглянуло отвратительное лицо предубеждения.
Вот простой пример.
В округе Фресно в Калифорнии (США) живёт довольно много армян. Американский социолог Ла Пьер решил выяснить, как относятся к армянам окружающие их более «старые» американцы и на чём это отношение основано.
Соседи жаловались на «лживость, вероломство» армян, ссылаясь на армян-торговцев.
Деловое исследование установило, однако, что армянские торговцы были скорее более честными, чем староамериканские.
Многие американцы полагали, что армяне просят для себя слишком много денег у общественных организаций штата (на школы и пр.). Простой подсчёт показал, что запросы эмигрантов были меньше, чем позволяла требовать их относительная численность.
Наконец, калифорнийцы настаивали на том, что армяне морально неустойчивы, что они вечно не в ладах с законом, что среди них слишком много преступников. Ла Пьер стал изучать полицейские отчёты округа. И оказалось, что армяне были замешаны всего в полутора процентах всех уголовных дел. А между тем их доля в населении округа достигала шести процентов.
Словом, без всякого предварительного дурного умысла калифорнийцы клеветали на приезжих.
Ещё ярче — и страшнее — проявляются в США расистские предубеждения, когда речь идёт о неграх.
Вот какой эксперимент был поставлен несколько лет назад. Взяли учёные обыкновенную картинку. А на ней сот что. Вагон метро. У стен сидят пассажиры. Только двое стоят — белый и негр. Белый в рабочей спецовке, на поясе у него висит раскрытая бритва. Негр одет вполне прилично.
Эту картинку показывают студенту и просят запомнить, что на ней изображено. Потом картинку убирают, а студент должен пересказать её содержание товарищу. Тот — третьему студенту, третий — четвёртому и так далее... Рассказ десятого студента сравнивают с самым первым рассказом и картинкой.
Правда, очень похоже на игру в «испорченный телефон»? И действительно, «телефон» портится, рассказ по дороге меняется.
Половина последних, десятых, рассказчиков утверждала, что бритва висела на поясе у негра. Мало того, у некоторых из них негр держал бритву в руках и свирепо размахивал ею перед лицом белого! И, конечно, часть студентов «заставила» белого и негра поменяться одеждой — в спецовке оказался негр.
Белых американцев столько лет приучали видеть в негре свирепое и низкое существо, что многие из них и вправду в это поверили. К тому же в Америке распространено представление о том, что негры носят при себе бритву и часто пускают её в ход. Авторы картинки, конечно, помнили об этом обстоятельстве.
А вот у негров, с которыми повторили этот эксперимент, «телефон» не испортился. И белые дети, которые ещё не успели заразиться так сильно расистскими представлениями, тоже оставили бритву на поясе у белого.
Что же делать, чтобы бороться с расистскими предрассудками?
Вот какой опыт был поставлен в Лондоне. Там у учеников нескольких школ спросили, что они думают о неграх. Ответ одного из них перед вами:
«Я не люблю чёрных, меня раздражает сам цвет их кожи; они бывают злыми, как дикари... Они не похожи на нас, они могут быть такими злыми и жестокими, что им никогда нельзя доверять».
А потом в школу пришли две учительницы-африканки и провели здесь несколько недель. И когда того же ученика снова спросили, что он думает об африканцах, последовал ответ:
«Мисс В. и мисс У. — очень милые люди... Они ничем не отличаются от нас, кроме цвета кожи. Я думаю, что негры такие же люди, как мы, только у них другой цвет кожи. Мне они нравятся. Они хорошие люди».
Правда, знакомство с фактами не всегда помогает против расистских предрассудков.
Вот грустный пример. Когда в фашистской Германии был намечен очередной массовый еврейский погром, то главари фашистов приказали отрядам штурмовиков действовать каждому не в своём, а в чужом городе. Почему? Ответил штурмовикам Геринг. Смысл его речи был такой. Все штурмовики знают, что евреи плохие люди и враги Германии. Но у каждого из них есть сосед-еврей, хороший человек, исключение среди всех евреев Германии. Вот чтобы он не захотел его защитить, и нужно этому штурмовику действовать в месте, где он никого не знает.