Как-то притупилось у меня критическое мышление, да и вообще мышление. Окружающий мир стал каким-то чересчур простым и понятным, да еще и расцвел дополнительными красками. Я не только видел глаза рыжей красотки-лисы, но и замечал каждый ее след, видел любое место, где ее лапки касались липкой грязи. Может быть это я галлюциногенного дыма в хижине у ведьмы нанюхался?
Более привычным образом окружение я начал воспринимать, только увидев в двух шагах от себя стрелку-указатель “Ущелье Коёнотанидани”, показывающую вниз по склону. Туда, где ревет горный поток. Похоже, что из-за дождя сошел сель, обрушив в узкое место тысячи тонн жидкой грязи, смешанной с камнями.
На несколько секунд мне стало очень страшно. Настолько, что я опять ощутил потусторонний жар. Но продлился мой испуг недолго. И как я сразу не заметил отпечатавшиеся на тропинке следы, уже почти смазанные струями дождя, но всё еще различимые. Целая цепочка относительно маленьких детских следов, подходящих школьникам, несколько более глубоких и крупных, в самый раз для каратиста и кендоиста. Как их там… Сакаи и Ошима? Точно. Прозвища им лучше подходят, гораздо точнее отражают внутреннюю сущность.
Увидев следы, я как будто неким шестым чувством почувствовал направление. Вон туда, левее, в сторону массивного скального козырька. А ведь под ним получилось бы неплохое убежище от ливня. Дождь несколько сбавил напор и уже не яростно хлестал в меня, намереваясь утопить, а поливал, как из контрастного душа. Где-то я слышал, что закаляться, то есть мыться холодной водой, полезно для здоровья. Дескать, стимулирует иммунитет.
Прошел по следу, действительно ведущему под укрытие, образованное огромными кусками скал. С каждым новым шагом я понимал, что двигаюсь в правильном направлении. Вот и не капает на меня уже сверху, а вот и нормальные человеческие следы на каменном полу, уводящие вглубь горы. Тут настоящая пещера. Тут довольно темно, но при всех врожденных недостатках моего зрения я оказался способен хорошо ориентироваться.
Во всяком случае, грязную вереницу отпечатков туристических ботинок на полу я различал очень хорошо. О том, чтобы достать из рюкзака фонарик или смартфон, и не задумался. Ведь кроме визуальных следов добавились еще и звуки, сейчас уже не так забиваемые нудным шорохом дождя.
– Я читала, что в этих местах видели хибагона, – рассказывает Тика громким шепотом. – И даже находили кости пропавших туристов со следами его зубов. Ученые исследовали отпечатки, зубы не медвежьи и не волчьи, похожие на человеческие, но очень крупные. Как раз в такой пещере косточки нашли. Сакаи-сан, вы же нас защитите? Побьете хибагона, если что? А то мне страшно.
Не хватает ей чуточку навыка, чтобы врать абсолютно убедительно. Я во всяком случае не поверил. Хибагон – это современная японская легенда, появившаяся уже после второй мировой. Аналог гайдзинского снежного человека, которого никто никогда не видел. Байка родом из префектуры Хиросима, само название произошло от горы Хиба. И кем только надо быть, чтобы на нее купиться? Каратистом, которого слишком часто били по голове?
– Не бойтесь, мелкие, мы с Ошимой побьем кого угодно. Хоть хибагона, хоть медведя, – самодовольно похвалился каратист. Ага, побьет он. Если в возможность сразить приемами борьбы реликтового гоминида я еще со скрипом, но готов поверить, то против хозяина гор у любого кулачного бойца ни единого шанса.
Шаг за каменный выступ и меня встречает дружный детский визг, совмещенный с не менее испуганными взрослыми возгласами.
– Аааа… хибагон! – заорали несколько детских голосков. На мне скрестились лучи сразу четырех фонарей. Все же не один я правильно собирал свой рюкзак. У каждого юного туриста при себе обязано иметься все необходимое для выживания на природе.
– Это я, Ниида, – сразу назвался я, пока молодые знатоки боевых искусств не решили, что им не обойтись без спарринга с горным чудовищем. – Уберите фонари, ничего не вижу.
– Ниида-сан? – удивился кендоист Ошима. – Вы тут откуда? Там же дождь и оползень.
Проморгавшись от слепящего электрического света, я, подслеповато щурясь, нашарил взглядом Ринне-тян и Тику-тян. Живые, целые, глупые! Больше не отпущу их ни с какими другими волонтерами, кроме себя и Мияби. И пусть обижаются, если хотят.
Казалось бы, все живы, всё в порядке, но ощущение тревоги меня так и не отпустило. Что-то не так. В точности как перед событиями на Рёгоку Кокугикан.
– А ну быстро наружу, тут опасно! – гаркнул я самым командным тоном, на который был способен. Недостаточно убедительно.