Ехали мы часа где-то полтора, миновав город Минамиарупусу, самим своим своим названием говорящий о близости к национальному парку Минами и Южным Альпам, остановились на парковке перед большим приземистым зданием из стекла и металла.
– Это музей национального парка, здесь нас обычно встречает кто-то из администрации, – объяснила Кадзивара-сан, выбираясь из салона. – В прошлом году это была очень милая девушка, вам, молодые люди, она наверняка очень понравится, а то бедняжку Цуцуи-тян совсем застесняли, бесстыдники, – трое из четверых устыдились и отвели взгляды от моей прекрасной подруги, один только каратист продолжил смотреть по-прежнему. Придется его поучить, чтобы понимал чужие границы. Я и так всю дорогу сдерживался. Слабительное ему в чай не подсыпал, шнурки на кроссовках между собой не связал, бумажник не присвоил и не выкинул. Кучу возможностей упустил.
О какой милой девушке шла речь – стало ясно буквально через минуту, стоило всем покинуть транспорт. Вон она, идет от дверей музея. Меня как молнией к месту пригвоздила. Акира! Моя Акира! Стоп… стоп… во-первых – не моя, во-вторых – не она. Хотя похожа поразительно. С продавщицей из сувенирного, Ёрико, они как идентичные близняшки. Будто природа поняла, что идеал достигнут, ничего лучше уже сотворить не получится, вот и пустила в производство те же самые чертежи. Те же медно-рыжие волосы, идеальные черты лица, высокая грудь. Джинсы и футболка с логотипом парка позволяют оценить фигуру.
Снова мелькнула тупейшая мысль проверить наличие родинки. Я что, животное, чтобы пойти на поводу у низменных инстинктов? Но как же от нее чудесно пахнет. Точно так же, как от Ёрико. И Акиры. Между прочим, обычно сны не передают запахи. Так откуда же я знаю, как обязана пахнуть женщина, которую я никогда не встречал?
– Ну чего застыли, мальчики? – ехидно поинтересовалась Тидзуру-сан. – Вам повезло, это Миями-сан.
– Запомнить очень легко, фамилия звучит и пишется точно так же, как и национальный парк, – весело улыбнулась подошедшая девушка. – Миями Акеми, приятно познакомиться. Ого, да вы же тот самый!
– Тот самый кто? – переспросил я, так как обратилась Миями-сан именно ко мне. “Тот самый меценат”, “тот самый покупатель из магазина Ёрико”, “тот самый мужчина, которого она ждала всю жизнь”?
– Ну как же, тот самый человек, спасший девушку от землетрясения. Вот эту девушку! – пальчик с медного цвета, в тон волосам, маникюром указал на Мияби. – Я вам так завидую! Вот бы меня кто-нибудь так же спас. Я бы этому человеку была бы до конца своих дней верна.
Взгляды моих коллег по волонтерству говорили о готовности спасать Акеми-сан прямо сейчас и от чего угодно. Пропали парни. Кроме каратиста, который проявил неожиданную стойкость и продолжал пялиться на уже занятую девушку. Меня же в ее словах больше взволновали намеки на вечную верность, чем узнавание. Акира ведь как раз всю жизнь ждала Хидео-сана и принимала его у себя, несмотря на все его измены. Какой же он был идиот!
Кадзивара-сан, как самая старшая, представила нас всех новой знакомой. Имена спортсменов снова прозвучали для меня, как нечто, не имеющее никакого значения. Они для меня так и остались Каратистом, Кендоистом, Велосипедистом и Пловцом. Я что, от Красной заразился?
– Пойдемте, я покажу вам музей, а затем мы поднимемся на базу, нужно будет подготовить ее к приему гостей. Сделать генеральную уборку – не можем же мы позволить детям жить в хлеву. Не так ли?
Музей мне решительно не понравился. Отвратительное место. Половина экспозиции – уродливые чучела животных, вышедшие из-под руки таксидермиста. Могучий медведь, хозяин леса и гор, получился трусливо поджавшим короткий хвост. Взгляд кабана говорит о том, что тот недавно пробовал галлюциногенные грибы. Заяц и белка настолько тощие, будто бы всю жизнь недоедали. Лиса… о ней и вовсе лучше умолчать. Насколько прекрасны дикие звери в естественной среде обитания, настолько же отвратительными получились их шкуры, набитые изнутри опилками. И мерзкий запах мертвечины еще. Как же хочется облить тут все бензином и спалить!
Остальные всю гнусность музея, кажется, не почувствовали. Даже моя девушка сделала несколько фотографий гадких чучел. Та часть экспонатов, которая рассказывала о людях, коренных обитателях этих гор выглядела беднее, но интереснее. Старинная фотография, времен начала прошлого века, и вовсе показалась мне очень атмосферной. Люди в одеждах из шкур как будто бы смотрели с нее сквозь само время. Не на фотографа, а на посетителей.
После короткой экскурсии Минами-сан повела нас на фуникулер, чтобы подняться уже в относительное высокогорье, где и располагалась база отдыха, отданная на ближайшую неделю трем с лишним десяткам школьников. Всего получается где-то по пять детей на одного взрослого. Неплохой расклад. Уж всего за пятерыми углядеть не так и сложно, наверное.
Десять отдельных домиков, каждый на шесть персон. Один из них наш лидер Кадзивара-сан объявила женским, сказав, что там поселятся она, Мияби и Минами. Второй – мужским, для меня и пятерых спортсменов. Эх, печально. Не судьба мне при таких раскладах побыть со своей возлюбленной наедине.
Далее настал черед обещанной уборки, к которой каждый подошел с переменным энтузиазмом. Мне нравится наводить порядок, например. А вот доставшийся мне по прихоти судьбы в напарники каратист почти не старался. Больше изображал видимость работы.
– Слышь, дядь, а не староват ты для такой поездки? – спросил парень в процессе уборки второго нашего с ним домика. – И чтобы с такой клёвой цыпочкой зажигать тоже. Ты бы в сторонку отошел, не мешал нам с ней. Я б показал ей, что значит, когда настоящий молодой жеребец рядом…
У меня мелькнула идея нацелить на идиота, возомнившего себя тут альфа-самцом, муляж пистолета. Как бы он испугался! Может быть, и штаны бы намочил бы. Но нет, конечно, это было бы очень глупо. Глок я взял сугубо на случай столкновения с настоящими преступниками, а не с дураком, которому ударили в голову мужские гормоны.
– Вижу, ты очень не уверен в своих силах, приятель, раз решил конкурировать со мной, а не другими молодыми спортсменами, которые добиваются внимания Минами-сан, – я дружелюбно улыбнулся “молодому жеребцу”.
– Что ты там вякнул, старик? – меня сгребли за грудки. Ох уж эти каратисты, все время хватаются за одежду, как будто бы все вокруг одеты в турнирные кимоно. Как бы футболку не порвал, которую мне, как и всем волонтерам тут, выдали. Оранжевую, между прочим, моего любимого цвета.
– Разрешаю меня ударить. Можно по лицу. Можно даже по очкам, у меня есть запасные, – спокойным тоном сказал я. Я его и не боялся. Что он мне сделает такого? Пару раз врежет? Будет больно, но переживу.
– Не понял, – набычился “конкурент”, который на самом-то деле мне не соперник.
– Серьезно ты меня не поранишь. Зато агрессивного дурака, затевающего драки, и близко к детям не подпустят, – объяснил я. – Поедешь домой с позором. Я еще и в полицию обращусь. Тебе сенсей наверняка объяснял, что все приемы нужны для соревнований, а не чтобы бить беззащитных. То есть из додзё тебя тоже погонят. Давай, каратист-кун, ударь меня уже, испогань себе жизнь и карьеру.
Придурок оттолкнул меня и выбежал из домика. Вот и разобрались. Авось поумнеет. Я с ним очень мягко обошелся. Всего-то показал, что физическая сила ничего и никогда не решает.