– А девушка? – поторопил другой акционер.
– Эмигрантка из Индии. Диплом Бангалорского университета с отличием. На родине обвинялась в киберпреступлениях, повышенное чувство социальной справедливости, что, по мнению полиции, совпадает с психологическим портретом Кагешуго.
– Сообщники, – высказался еще один акционер. – Хакер подцепила толстяка на крючок обещанием справедливости относительно бывшего работодателя, а это уже в некотором роде мы, наши сотрудники.
– Еще и любовники, скорее всего, – добавил другой акционер. – Где иностранка с таким лицом мужчину получше найдет? И толстяку с женщинами наверняка тоже не везет.
Такеши мысленно глубоко вздохнул. Как эти на вид недалекие люди смогли проникнуть во внутренний круг “Пути небесной гармонии”?
– Выступление Нииды изучили? Не было в нем иносказательных попыток намекнуть на ключевую фразу или то, что он знает о ней? Любое упоминание лотоса судьбы или лунного света, – спросил Фудзи-сама, исполнительный директор корпорации.
Наконец-то дельный вопрос. “А ведь Фудзи Наото как раз из тех, кому есть что терять, если придется делиться деньгами и властью”, – подумал Куросава.
– Изучили досконально. Даже прогнали через нейросеть на случай, если человеческий разум что-то упускает. Ни единого намека, – доложил Такеши. – Но есть еще один эпизод.
Снова клик пультом и на экране тот же полный мужчина, разговаривающий со спортивного вида юношей на фоне декораций ТВ-шоу.
– И вы придержали это до конца? – воскликнул тот же мужчина, что и назначил фигурантов любовниками. – Тут же явная попытка выставить себя наставником и пророком! Собирается сначала получить известность, и только затем заявить о себе в корпорации. Устранить! Моё мнение таково.
– Начнем с более пристального наблюдения, – обозначил Фудзи-сан тем особым тоном, который не предполагает возражений. – Любой намёк в сторону его или её интереса к нам и я санкционирую силовое решение проблемы. Повторение семьдесят шестого, как все согласятся, Тэнтёвадо не нужно.
Интерлюдия. Инамори Аяно, мико, младшая жрица храма Инари
– Вот, здесь ты и будешь жить, – старшая мико открыла одну из дверей в длинном коридоре, который, как показалось Аяно, уходил в далекие дали, к самой горе Фудзи, до которой тут несколько километров. Воображение разыгралось, конечно.
– Да это тюремная камера какая-то! – воскликнула девушка, увидев свою келью. Всего в пару татами размером. Из мебели – одеяло и подушка на полу. – Вы не имеете права так со мной обращаться, я несовершеннолетняя! Я буду жаловаться!
– А воровать вещи из магазина ты, значит, право имела, Аяно-тян? – ласково улыбнулась ей старшая. – Наверное, тебе очень хочется в настоящую тюрьму для настоящих малолетних преступников, раз тебе не нравятся условия в храме, который взял тебя на поруки. Мне тоже не хочется возиться со строптивой малолеткой. Пойдем, оформим бумаги и вернем тебя, откуда взяли…
Логикой Инамори понимала, что старуха ее разводит, но то логикой. В глазах старшей жрицы была видна решимость поступить в соответствии со своими словами. Вот же сука старая! Сколько ей уже там? Лет сорок? И всё в храме торчит? Ни мужа, ни детей, небось. Что, они надеются и из нее, Инамори Аяно, сделать такую же неудачницу? Наивные! Она не сломается и останется собой, какие бы жестокие порядки тут ни царили.
Она всего-то год тут должна отбыть за свои проделки. Год в храме в качестве прислуги или три года за воровство и нападение на полицейского. А как с ним еще поступать, с полицейским, когда он на тебя наручники надевает? И не так она сильно его стукнула, он даже сознание потерял совсем ненадолго. И за это целых три года? Ну нет, лучше потерпеть годик в храме Инари. Что ее тут могут заставить такого делать? Ступеньки подметать? Алтари мыть? Петь заунывные мантры? Аяно не очень разбиралась, как тут что устроено и про богиню почти ничего не знала. Она вроде бы отвечает за рис, плодородие и лисичек. Сойдет.
– Напомню тебе правила, – нудела сорокалетняя бабка у нее за плечом. – Территорию храма не покидать, электроникой не пользоваться, особенно мобильными телефонами. Все равно тут нет покрытия. Каждое утро выходить во двор для общей молитвы Инари, после нее тебе назначат дневную повинность. Как выполнишь, получаешь своё свободное время, в которое ты вольна заниматься всем, что не противоречит правилам.
– И чем тут вообще заниматься можно? Тупо пыриться на гору Фудзи, раз она рядом?
– Поговори с другими младшими мико, они тебя научат как здесь можно развлечься.
Сухая жесткая ладошка старшей вдруг резко дернулась и шлепнула Аяно по губам. Больно же!
– А это тебе за неуважение к Фудзи-саме, думай, что говоришь. Обед будет через час, если не голодна – можешь не приходить, но знай, кроме как в столовой и в часы приема пищи ты еду тут нигде не найдешь.
Вот же ведьма! Да у них тут порядки, как в лагере для военнопленных, на уроке истории такое рассказывали. Может, взять и сбежать? Так поймают. Эти садисты забрали у нее все документы, обещали отдать через год. А без документов несовершеннолетняя девушка далеко не уйдет. Аяне задвинула тонкую дверь сёдзи и осталась в своей комнатушке. Хорошо еще пол-татами очень мягкий, хоть полежать с комфортом можно.
Кажется, она чуточку задремала. Сколько прошло времени? И как они тут надеются что она будет соблюдать распорядок, если часов нигде нет? Идиотизм! Может, и правда лучше в обычную тюрьму. Там она возвысится над всяким несовершеннолетним отребьем и станет уважаемой частью преступного общества! Нет, конечно же. И пугает не само заключение, а то, что с такой отметкой в документах ее жизнь считай что закончилась. Ни в университет, ни на хорошую работу ей будет не попасть. Так ей разъяснили. А храм после года заключения наоборот с учебой поможет. Не то, чтобы она хотела учиться, но не дура же, понимает, что без этого никуда. Разве что мужа себе богатого найдет…
В дверь постучали, прерывая мечты о богатой жизни с мужем-миллиардером. Сразу после стука бесцеремонно отодвинули. Ну да, никаких запоров тут нет. Считается, что от своих закрываться не следует. На пороге объявилась еще одна старуха. Не такая старая, как предыдущая. Лет тридцати или тридцати пяти. Сложно понять точнее, так как женщина ухоженная, даже красивая для своего почтенного возраста. И в таких же белых с красной оторочкой одеждах младшей жрицы, как и у Аяне. Вот прикол! Эту бабулю тоже сюда законопатили! Девушка едва не расхохоталась. Только чувство самосохранения удержало от показного веселья. Такая вот старая тетка и побить может. Знает, сталкивалась уже на свободе.
– Привет, ты на обед идешь? – поинтересовалась женщина. – Меня зовут Кагами. Мне приказали стать твоим семпаем. Как тебя зовут, я знаю, можешь не представляться. – Как-то потух у нее взгляд, когда глазами встретились. Как будто разочаровалась в Аяне с первого мгновения. Что с этой тетушкой Кагами вообще не так?
– Иду-иду! – в животе и правда назревал голодный бунт. Завтрак она пропустила, а вчерашний ужин был отвратным и девушка выбросила его в унитаз.
– Кагами-семпай, а тут что, еще и взрослых перевоспитывают? Вот, вас. Или вы добровольно в храм пришли? – поинтересовалась Аяне по дороге.
– Перевоспитывают. Я пятнадцать лет получила, выхожу на свободу этой зимой, – ответила “старушка”.
– Ого! Вы что кого-то убили? – других вариантов у девушки не было. Гигантский срок. Это получается, что Кагами в ее возрасте сюда загремела. Вот же настоящий мрак! Или она на самом деле старше и просто хорошо выглядит?
– Наоборот, Аяне-тян, родила. Потом расскажу, если тебе интересно. А не уступишь ли ты своему семпаю десерт взамен поучительного рассказа? Я свой вынуждена отдавать до конца срока, взамен короткой весточки на волю.