Так и провалялся весь день под одеялом, едва-едва найдя в себе силы чтобы принять жаропонижающее из аптечки, запасы которого я на неделе создал. Раз прецедент с температурой случился, моя обязанность быть к ситуации готовым.
Утром понедельника обнаружил себя бодрым и полным сил, как будто маринованную сливу съел (примечание – аналог русской идиомы “свежий как огурчик”). Отличные все-таки у нас в стране делают лекарства. Пожалуй, надо будет сказать об этом приступе доктору, когда на работе будет плановый медосмотр сотрудников. Пусть медик лучше об этом беспокоится, чем о моем лишнем весе, который мне вообще никаких физических неудобств не доставляет.
Конечно, я отправился на работу. Иначе и быть не могло. Прекрасно себя чувствую, болезнь отступила. Ни насморка, ни кашля, ни чихания нет. Но на всякий случай, чтобы никого не заразить, ни в общественном транспорте, ни на работе, надел медицинскую маску, купленную при пополнении аптечки. Еще три запасных взял с собой, положив в портфель. Мало кто задумывается о том, что маску положено менять каждые три часа. Как ответственный человек, я не должен допустить того, чтобы мои коллеги заболели. Хотя, вероятность того, что моя болезнь передается воздушно-капельным путем кажется мне небольшой. От кого я заразиться мог бы? Разве что от Мияби-тян. Она постоянно контактирует с большим количеством людей, проводя для них экскурсии и потому могла стать переносчицей вируса. Если так, то стоит у нее уточнить, все ли в порядке со здоровьем и посоветовать при первой возможности сдать анализы.
Взял на входе в автобус квиток со штрихкодом, в котором зашифровано, на какой остановке я вошел. При выходе оплатил точную сумму, которая отображалась на экране в соответствии с номерком на чековой ленте. В одной руке я всю дорогу держал билет, во второй – точную сумму наличными, которая потребуется для оплаты проезда. И вот результат моих трудов – никаких лишних кошельков в моем кармане. Шах и мат, Хидео-сан.
В вестибюле небоскреба Окане ко мне поспешил Тодороки-кун. Ну, почему бы и не поздороваться с приятелем, который подошел ко мне с каким-то постером.
– Семпай, пожалуйста, оставь свой автограф! – Каэда поклонился мне, как старшему. Собственно, я и есть старше его по возрасту, но не для настолько почтительного поклона. Охранник, наконец, развернул свой постер ко мне лицевой стороной, чтобы я мог увидеть изображенного на нем дородного человека, который эффектно бьет ногой в грудь второму толстяку. “Японская ассоциация сумо” – написано в нижней части плаката. Все предельно ясно. У прекрасной Мияби-тян, которую я было начал считать недостижимым для других женщин идеалом, все-таки нашелся один недостаток, характерный для многих представительниц прекрасного пола. Девушка не умеет держать язык за зубами, а может быть, и вовсе любит посплетничать. С другой стороны, она мне ничего и не обещала в плане сохранения тайны произошедшего.
Конечно, я подписал для Тодороки афишу. Мне несложно, ему радость от обладания подписью настоящего сумотори. Теперь дома на стенку повесит и будет гордится знакомством со мной. Да что я за человек такой! У меня что, совесть атрофировалась? Или я ее на мистера Хайда обменял? Как поменять обратно? Я же не хочу никого обманывать!
– А можешь назвать свое сикона, семпай? – безопасник чуть ли не сделал щенячьи глазки, заглядывая мне в лицо, желая узнать прозвище, псевдоним, под которым я выступал на дохё, площадке для схваток в сумо.
– Прости, Тодороки-сан, но не сегодня, – окончательный отказ способен нанести человеку обиду, поэтому я использовал более обтекаемую формулировку. – Кроме того, я не добился больших высот, чемпионом так и не стал, как не старался, а сейчас моя спортивная карьера закончена по причине старых травм. Мне очень тяжело вспоминать былое. Ты должен меня понимать, ведь ты тоже бывший спортсмен.
Ну а кто еще идет в таком молодом возрасте работать в охранники, как не спортсмены, вынужденные прекратить выступать?
– Да как ты это делаешь, Ниида-сан?! – воскликнул Каэда. – Признайся, ты экстрасенс, способный читать чужие мысли.
– Я просто очень наблюдателен. Скажи лучше, как обстоят твои дела с Натори-сан? Подарил ей тот букет, что я тебе дал?
– Подарил, – промямлил стушевавшийся юноша. – Только постеснялся лично в руки отдать. Оставил с запиской у ее двери. Не все такие смелые, как ты, Ниида-семпай. Хотя теперь я понимаю, откуда у тебя храбрость и уверенность в своих силах. Выйти на дохё наверняка страшнее, чем с женщиной заговорить. И понятно, почему ты своей внешности не стесняешься. Борьба наше национальное достояние.