Эмма едва не задохнулась от возмущения от таких слов, а вот складочки между ног почему-то еще больше повлажнели.
— Не смей даже думать об этом! — рявкнула она так громко, насколько только могла себе позволить на уроке.
— Поздно... — Амадест прищурился, оценивающе глядя на неё. — Уже подумал. И ты тоже — только что.
Он был прав. Разумеется, Эмма представила, что он мог бы её "трахнуть", едва он только договорил. И картинка не вызвала ничего, кроме отвращения... аж до мокроты между ног. Рассердившись на собственную реакцию, Эмма решила никак не отвечать Амадесту и опустила наконец ногу, позволяя высвободить ладонь.
И приглушенно зашипела, когда та немедленно вернулась на её коленку.
— Ты девственница, Келли? — поинтересовался Амадест, чуть сжимая пальцы. — Думаю, да, но не уверен. В тихом омуте, знаешь ли...
— Убери руку, если не хочешь, чтобы я её тебе сломала! — прорычала Эмма, отчаянно краснея. И хотя для сомнений у Амадеста были все основания, искушенной настолько, чтобы не краснеть, она не была.
— Да ладно тебе! — фыркнул Амадест. — Это всего лишь коленка. Я же не лезу тебе под юбку, не роюсь пальцами между ног и не вставляю их внутрь. Хотя мог бы... — он прищурился, следя за реакцией, и добавил, понизив голос: — И хотел бы. А ты?
И как у него только язык поворачивается... Ещё недавно, до полного интересных экспериментов со своим телом лета, Эмма сочла бы то, что он говорил, отвратительным. Она и сейчас находила словосочетание "рыться пальцами между ног" не самым приятным, но вот какие ощущения могло бы принести описываемое ими действие представляла прекрасно, и ничего отвратительного в нем не было.
Она не ответила, решив, что если просто игнорировать Амадеста, рано или поздно тот заткнется, но не учла одного: он задал ей вопрос, и, разумеется, счел молчание за знак согласия. По крайне мере, как иначе расценить тот факт, что его пальцы приподняли край юбки и заскользили вверх по бедру?
— Не смей! — выпалила Эмма, хватая его руку за запястье сквозь ткань.
Она сжала ноги и ужаснулась, как мокро между ними стало.
Амадест посмотрел на неё долгим взглядом и, кажется, остался неубежден.
— Хочешь я расскажу тебе про клуб? — спросил он вдруг. — Очень полезная вещь для современных молодых людей. Допустим, ты девушка, и ты хочешь секса, а времени на него нет, да и кандидатов не толпы. Ведь нужен — особенно в первый раз — опытный, сексуально раскрепощенный партнер. Привлекательный, опять же. Не навязывающий душащие, ограничивающие тебя отношения. И тогда ты вступаешь в Клуб...
— И трахаешься со всеми без разбора, — перебила его Эмма. — Нет, спасибо! Руку убери.
— Но я же не сказал самого главного, — Амадест понизил голос до хриплого, весьма сексуального шепота. — В Клуб нельзя вступить просто так. Обязательно нужно пройти отбор. Если ты не умеешь доставить женщине удовольствие, тебя прогонят учиться.
— Самая жалкая похвальба, которую я только слышала, — отрезала Эмма, слегка покривив душой — слова Амадеста её заинтересовали. Значит, он учился удовлетворять женщин? Читал справочники, выполнял практические работы?.. Звучало немного смешно, но ей почему-то казалось сексуальным.
— Я могу заставить тебя кончить три раза за пять минут только пальцами, — просто сказал Амадест и передвинул руку чуть повыше.
— Я могу сломать тебе в челюсть в трех местах одним ударом, — парировала Эмма и сжала его запястье крепче.
— Тебя кто-нибудь трогал там языком? — он сжал её бедро.
— Тебе когда-нибудь выращивали заново нос? — в ход пошли ногти.
— Я могу не кончать не меньше получаса.
Когда-то Эмма от души посмеялась бы над такими нелепыми попытками набить себе цену, но после целого лета в богом забытом захолустье, куда ее сослали родители, слова Амадеста уже не казались смешными. Даже если он преувеличил вдвое, это всё равно звучало здорово после всех попыток Пола, ее бывшего, растянуть их неуклюжий половой акт хотя бы на пару минут. Конечно, расстались они совсем не по этой причине, но в списке этих самых причин полная сексуальная неудовлетворенность стояла далеко не на последнем месте. Воспоминания о Поле и его большом, но совершенно неумелом веснушчатом члене заставило Эмму передернуться и снова промолчать.