В тусклом свете приборной доски виднелся краешек чего-то, засунутого внутрь. Похоже на желтую официальную бумагу, несколько листов, свернутых и спрятанных в плетеном коврике.
Соня покосилась:
— Что это?
— Внутри было.
Он развернул бумаги. Четыре страницы, целиком исписанные старательным, аккуратным почерком матери с большими, тщательно вымаранными абзацами, не поддающимися прочтению. Скотт включил верхнюю лампочку и взял первую страницу.
21.09.1969 Дорогой Скотт!
Если ты сейчас читаешь, значит, я как-то сумела связаться с тобой, чему очень рада. Твой отец говорит, что привез меня сюда ради моей безопасности и защиты, но от чего? Я не сумасшедшая, угрозы для себя не представляю. Хотя случившееся в тот вечер в «Бижу» убедило меня, что отец верит, мне здесь будет лучше, вдали от города и предполагаемой смерти. Не знаю, правда это или нет. Видимо, я слишком мало знаю. В этом страшном месте, полном страданий и боли, не задают вопросов. Я не сплю ночами, слышу крики. Но
Последние строчки абзаца замазаны перекрещенными карандашными штрихами, разобрать невозможно. Скотт пробежал глазами к концу листа, где текст возобновился.
Может быть, так лучше, чем жить с тем, что мне стало известно. Боюсь, из-за строгой охраны и лекарств, которые дают врачи, это письмо останется между нами единственной весточкой. Лекарства очень сильные, их дают регулярно. Начинаю забывать. Может, это благословение. Трудно сосредоточиться, но постараюсь.
То, что собираюсь тебе открыть, я выяснила перед пожаром в «Бижу». Подозрения возникли гораздо раньше. Тайком от отца я занялась семейной историей Мастов. Многие отцовские родственники покончили с собой, очень многие потеряли рассудок. Узнав это, я начала
Дальше перечеркнуто.
Прадед твоего отца был чудовищем, ходячим бедствием. Нет слов для описания его злодейств. Он выстроил Круглый дом для удовлетворения своих худших желаний и прихотей, не опасаясь разоблачения. Не знаю, сколько женщин и девочек погибло в его стенах, но их голоса до сих пор говорят со мной, возможно, поэтому я не так в себе уверена, как думала сначала. Или это от лекарств, или от криков в забытом Богом
в забытом Богом
Снова вымарка.
Самой страшной ошибкой твоего прапрадеда стало похищение девочки по имени Розмари Карвер. Она
Скотт, мне очень трудно.
Лекарства
Лекарства
Веришь или не веришь, на то, что уже написано, ушла почти неделя, и если я не
Время остается лишь на самое важное
Отец Розмари Карвер был колдуном, чернокнижником. Поклялся на крови отомстить семейству Маст, наложил проклятие безумия, которое несут рассказы, пьесы, картины. Твой отец знал об этом и не верил, пока не начал видеть то, что заставило верить. Я пыталась предупредить его насчет фильма, уже могла предупредить, да было слишком поздно, потому что он писал рассказ
Конец второй страницы зачеркнут с такой яростью, что Скотт почти чувствовал отчаяние матери, старавшейся пересказать то, что ей было известно. Перешел к третьей странице, встревоженный укрупнившимся почерком, скошенными строчками, занимающими чересчур много места.
Скотт, все дело в проклятии. Остальное я слишком поздно узнала. Бальное платье Колетты Макгуайр. В тот вечер я тебя отправила к ним с этим платьем. Мне поручили его перешить к выпускному вечеру.
Надо было перешить, потому что она была беременна.
Оуэн. Оуэноуэн.
Она отдала Оуэну свое физическое тело.
Ребенок от Оуэна.
Погибший в пожаре мальчик, от Оуэна был попыткой Колетты примириться с Мастами. Не знаю, возможно, она попробует вновь поделиться телом. Возможно, с тобой. Возможно, уже поделилась. Чтобы снять проклятие. Она сама часть проклятия, но с другой стороны. Вот что я узнала о Колетте и что должен знать ты, Скотти.
У Роберта Карвера были две дочки. Не одна, а две, розмари умерла а вторая осталась вышла за мужчину по фамилии макгуайр колетта
Колетта единственная живущая родственница розмари карвер
Подожди
Я смогу
Скотт отложил третью страницу, взял трясущимися руками последний желтый лист.
Колетта связана с нашей семьей, а мы с ними. Кровью. Она одержима духом умершей сестры. Его возрождает в каждом следующем поколении история Розмари. Песня. Пьеса. Картина.
Думая об этом, я понимаю, наши семьи связаны этой историей, все мы рабы проклятия отца Розмари. Преследуемые и преследователи бесконечно страдают и сходят с ума. Возможно, ребенок от Оуэна казался Колетте единственным способом снять проклятие, но когда я увидела его в «Бижу», уже начался фильм. Мальчик кричал от боли умер знаю