Когда все было собрано, мы встали, и оба все еще держали мою сумку. Я старалась не смотреть на него без рубашки. Он, наконец, отпустил, и я наблюдала, как парень поднял руку к своим слишком длинным волосам и провел пальцами по ним.
— Он должен был, по крайней мере, извиниться, — произнес он.
— Кто? — недоуменно спросила я.
— Парень, который сбил тебя и убежал.
— О, верно. Парень. Он вероятно торопился.
— Это не оправдание для того, чтобы быть сволочью.
— Знаешь что? Я с тобой согласна. Это было похоже на душ, — засмеялась я, а затем еще сильнее, когда увидела его улыбку. — Хм, еще раз спасибо за рубашку.
— Без проблем. Ты была немного, ну, на виду.
— О, ты заметил? — задала ему этот вопрос совершенно невинно, надеясь, что может быть, хоть я и чувствовала на себе взгляд каждого, никто не увидел прям уж так много.
Но когда заметила его раскрасневшееся лицо, и как румянец сполз на шею, я поняла, что он видел более чем достаточно.
— Трудно не заметить… — сказал он, краснея еще больше, но на этот раз угол его рта был в кривой усмешке, которая мне понравилась.
— Так в какой общаге ты живешь? Я могу ее вернуть после того, как постираю.
— Это не проблема. Оставь у себя, — ответил он легко.
— О-о-о, — немного разочарованная пролепетала я, думая, что он не хотел говорить, в какой жил общаге, потому что я ему неинтересна.
Я не была дурнушкой. Себе я нравилась и с каждым днем пыталась выглядеть лучше. Была довольна своим телом, только хотела быть немного выше. Но у меня были хорошие волосы, и я знала, что мои попа и сиськи нравились противоположному полу. Не выставляла их на показ, но поддерживать форму было не так тяжело. Обладала фигурой песочных часов и гордилась этим. Так что, после того, как он увидел мою грудь через просвечивающую рубашку и не захотел встретиться снова, я была немного смущена, было даже очень больно.
Женщина в форме университетского кафе появилась со шваброй и ведром. Очевидно, чтобы навести порядок после разлитой содовой, она толкнула нас в гневе со словами об испорченных детках колледжа. Я обошла ее и улыбнулась ему еще раз.
— Ну спасибо тебе… о-о-о, я не расслышала твоего имени.
— Я Девон, — сказал он, протягивая руку.
Одной рукой я обнимала себя, убедившись, что его рубашка была на мне, другой же пожала руку.
— Меня зовут Эвелин, но все зовут меня Эви.
— Приятно познакомиться, — сказал он, продолжая пожимать мне руку и смотреть прямо в глаза.
Он не отпускал мою руку немного дольше положенного, и все это время желудок выполнял акробатические трюки. Когда Девон все же решился, его улыбка стала шире. Он засунул руки в карманы. Это действие, должно быть, напомнило ему, что он был без рубашки, потому что парень вдруг остро осознал всю свою наготу, и мне показалось, что ему стало неудобно.
— Ну, я лучше вернусь к себе в комнату и найду новую рубашку.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я ее тебе вернула? Обещаю постирать.
Он улыбнулся в ответ, и я поймала себя, что делала то же самое.
— Все действительно в порядке. Оставь ее себе. Может, еще увидимся снова.
Девон дал мне небольшую надежду, а затем повернулся, выходя через двери, что вели во двор зданий общежития. Я наблюдала за ним, пока он не скрылся за углом, потом вздохнула и направилась к своему.
Мои грязные ботинки хлюпали всю дорогу, и с каждым шагом на каждой ступени лестницы до третьего этажа я оставляла следы, которые позже станут липкими. Просто еще одна работа для уборщицы, я полагаю. Добравшись до своей двери я была счастлива обнаружить, что та не заперта, так как это означало, что Лив была дома, и я могла бы рассказать ей о случившемся. Я открыла дверь и, сделав только два шага в комнату, оказалась в ситуации еще более унизительной.
Там, на кровати Лив, был другой парень, обнаженный по пояс, только я был уверена, что он был также без штанов и энергично засовывал своего дружка в мою лучшую подругу. Он сделал еще приблизительно три толчка прежде, чем заметил меня.
— Святое дерьмо, — пробормотал он испуганно, затем упал с кровати, утягивая за собой одеяло и оставляя Лив голой, но, к счастью, отвернувшись от меня.
— Что за черт, Брендон? — завизжала Лив.
— Середина дня, Лив, а дверь не запрета, — пыталась произнести я с удивлением или шоком, но это было трудно сделать, потому что это Лив.