- Мы можем решить это напряжение по взаимному согласию, - сказала Реджина Миллс.
Мужчина придвинулся к женщине и вдохнул запах ее волос. Провел рукой по ним.
- За моей ненавистью эти годы к тебе сидело то другое, что есть в Роланде, что есть в той красотки из высотки.
- Я не хочу слышать это дурацкое словосочетание. Ее нет, она выросла.
- У меня были после другие женщины, они были чужими.
- Мур, это я тоже не хочу слышать. Ты заставляешь меня перемалывать внутри возбуждение и мысли в что-то несочетаемое. Займемся сексом? Наступит, наконец, завтрашнее утро, я уеду в Портленд.
- Хочешь меня спровоцировать, Миллс?
- Да.
- Знаешь почему я вернулся вновь после нашего дурацкого свидание на четверых?
- Оно не было дурацким.
- Было.
- Ладно, Мур, оно было дурацким, но не для нас.
- Ты сказала мальчику из Квинса с высоты своего идеального дома, быстрой машины, обалденной улыбки, красивых колкостей и восхищающего интеллекта, что он, мальчик из Квинса, такой же равный, такой же как все и имеет шанс выбрать то, что ему хочется. Ты заставила меня пригласить тебя в кино, рискнуть, остаться…
- Робин, когда мы ехали в такси до моего дома в первый раз я думала о том, хочешь ли ты меня поцеловать, потому что я хотела это сделать. Ты был классный парень из Нью-Йорка.
Робин Мур улыбнулся и обнял женщину за талию через одеяло.
- Мы сейчас здесь сидим и я думаю о том, о чем в том такси, Робин.
Мужчина рассмеялся.
- Нет, Реджина, я этого делать не буду. Ты забыла?
- О чем?
- Я не целую девушку на первом свидании, и на втором, только тогда, когда понимаю, что она…
- Что она что?
- Что она не просто девушка из груди и вагины, а… Я не хочу дружбы с ней, а хочу быть рядом, нос к носу, хочу выдержать все неравенства, выдержать прессинг ее отца…
- Был прессинг?
- Это было не только противоречие республиканцев и демократов. Твой отец не думал, что мы будет долго. Он не хотел бы видеть меня с тобой.
- Мур, ты поэтому не делал мне предложение?
- Твой отец отклонял мои попытки договориться с ним.
- Мой отец… Ты хотел на мне жениться?
- Мы не договорились с твоим отцом.
- Ты врал, Робин, что у тебя с моим отцом противоречия пустой демагогии между республиканцами и демократами?
- Я не врал, что были эти противоречия.
- Робин! Это называется врать!
- Не становись Роландом! Я не хотел выглядеть алчным альфонсом перед ним, женившись на тебе без его согласия!
- Мур, ты был со мной! Ты спал со мной, а не с ним!
- А ты была его дочь больше, чем моя девушка.
Реджина Миллс откинула одеяло и резко ушла в кухню. Загорелся не яркий светильник, отбрасывая тени на потолок. Женщина прикурила сигарету, налила из чайника в стакан воды и поставила перед собой. Летел дым, превращаясь в причудливые фигуры, истории, клубки и облака. Ночь завершалась не так, как могла. Каждый думал об этой возможности завершения - Реджина Миллс, водящая по кружке-пепельнице огоньком сигареты, Робин Мур, стоящий у стены, отделяющей часть столовой от части гостиной.
- Ты продолжил разговоры… - медленно проговорила Реджина Миллс, - вместо жаркого интима… с женщиной, которая согласна на него.
- Мне стоило сделать это раньше! Мне стоило приехать к тебе! Мне стоило забрать тебя оттуда, где ты без меня! Мне стоило… Я не мог!
- Почему ты не спал со мной весь год, после появления Роланда?
- У меня не было сил.
- Это правда?
- Правда. У меня была только работа.
- И никого другого?
- Никого.
- И Кейт не было?
- Кейт не было.
- Робин, я отдалилась от нее в тот год, она отдалилась от меня. Мне не у кого было… Я потеряла все плечи для слез, все уши… Черт! Я не думала до событий того года, что мне требуется кто-то, кому я могу рассказать о своих переживаниях, до того года у меня было все, а осталось… Портланд был только точкой на карте, в которую можно приехать на автобусе. Ты заставил меня сегодня вспомнить, стоять… - и Реджина Миллс договорила про себя «на мосту над местом для самоубийц и вглядываться в темноту вновь». Черт! Ты, сраный, лживый ублюдок, который… Ты решил сейчас вновь разрушить мою жизнь! - Реджина Миллс встала и ткнула своим пальцем в грудь мужчины, прямо напротив сердце, уперев указательный палец в его ребра, - Нет! Этого не будет, - произнес ее спокойный и хладнокровный голос, такой, каким дикторы читают некрологи, без доли эмоций. Женщина обошла мужчину, завернулась в одеяло и закрыла глаза.
Робин Мур остался стоять и рассматривать тени на потолке от светильника, дым от непотушенной сигареты и подступающий рассвет.
Комментарий к Часть 14
Хотелось бы комментариев…
========== Часть 15 ==========
Реджина Миллс долго раздумывала, рассматривая свои дорожные вещи. Возвращалась в комнату, где Робин Мур, спал на полу, сжавшись в клубок. Вновь возвращалась к зеркалу и рассматривала свое отражение - все как прежде - укладка, макияж, брючный костюм, последняя белоснежная рубашка из дорожной сумки. Сдержала себя, чтобы открыть дверь в комнату мальчика. Бросила последний взгляд на сумки, не взяв их, и закрыла за собой дверь.
Телефон Робина Мура, вместе с будильниками поедал батарею не умолкая полчаса. Мужчина разлепил глаза и посмотрел на часы - пять минут, как шло его дежурство. Десять, как он должен был быть в своем кабинете. Мужчина долго стоял перед своим отражением в зеркале с сжатой в руке бритвой. Медленно содрал с себя щетину, оставив на шее кровоточащие порезы. Несколько раз умылся, глубокие морщины не смывались. Он никогда до этого не замечал их. Телефон продолжал звонить. Прием начался без него. Ответил:
- Я не могу сегодня быть на работе, - ответил Робин Мур в телефон.
- Какое счастье, доктор Мур, - прощебетала в трубку его коллега, обычно сдержанная Мэри Абрамс, - Мы беспокоились, что с вами произошло что-то ужасное. Ужасного не произошло, доктор Мур?
- Я сегодня не могу быть на работе, - вновь сказал в трубку Робин Мур, - директор Браун может применять все дисциплинарные меры против меня.
- Доктор Браун взяла на себя ваших пациентов, она просила дозвониться до вас и сообщить об этом, она надеется, что с вами ничего серьезного не произошло.
- Старуха Браун, Мэри?!
- С вами никогда такого не случалось. Что произошло, доктор Мур? Что-то с Роландом? Директор Браун передала, чтобы вы решали свои проблемы и не беспокоились за прием и дисциплинарные меры.
- Передай ей… Мэри, скажи директору, что я заболел. Нет! Черт! Я не буду врать. Мэри, мне очень нужен сегодняшний прогул, я хочу попытаться остановить, изменить… Мэри, скажи что угодно, меня сегодня не будет на работе.
Реджина Миллс вышла за две станции метро до нужной ей. Она влилась в людской поток, она уворачивалась от вспышек фотоаппаратов ранних туристов. Она курила на ходу и не стояла ни на одном пешеходном светофоре. Слишком быстро преодолела расстояние до здания мэрии. Парковка только заполнялась сотрудниками - портфели, лица с остатками сна, лица, напыщенные самоуверенностью, уверенностью в собственной успешности, лица обычных нью-йоркских чиновников, охранников. Посередине парковки Реджина Миллс остановилась, заняв чье-то свободное место, прикурила еще одну сигарету - открывалось кафе с мороженным, парень катил с громом тележку с сувенирами и сладостями внутри, катил и оглядывался, полицейский переговаривался по рации, ухмылялся и поправлял фуражку - это был не разговор по работе, женский голос отвечал ему с того конца - это была обычная утренняя жизнь, такая же, как Портленде, как утрами из окна ее квартиры в высотке с видом на оживленный деловой центр и парковку премиальных яхт. Реджине Миллс давно сигналили, она обернулась, чтобы уступить машине место. Дверка хлопнула за ее спиной. Дверка другой машины распахнулась прямо перед ней. Элла Девис нажала на брелок, Реджина Миллс кинула взгляд внутрь ее машины с детским креслом.