- Мне не сложно, Реджина…
- Я на метро, - вновь утвердительно говорит брюнетка, отходя от машины.
Кейт Холуокер рассматривает, как брюнетка идет вверх по улице. Прокручивает в голове прошлое - другую Реджину Миллс, ту, что не была сукой. Или такую же? Или была? - Кейт Холуокер видит ее походку - резкую и решительную, фигуру, которая не изменилась, все как в прошлом. Все как в той квартире с видом на Крайслер. Садится в машину, стучит пальцами по рулю, вбивает в навигатор адрес мэрии и едет следом, огибая пробки. Это Нью-Йорк, ее будущего и прошлого, все тот же - много продаж, проблем, гамбургеров и хот-договор, кофе, портфелей, музыкальных культур и наций. Она его любит. Город падений и город взлетов. Она в нем счастлива. Парковка мэрии, развивающие флаги. Из магнитолы кантри - любовь и страдания, у мэрии продают мороженное. Кейт Холуокер выходит, встает в очередь и видит, как Реджина Миллс заходит в двери мэрии. Кейт Холуокер выбирает себе вишневое, садится в машину и думает о том, что стоит: «холодно, прямо, честно проговорить все прошлое и не имеет значение, что от этого всем будет больно, она понимает теперь, как психолог, что накопленная боль хуже ранящих слов».
Это подъем вверх по лестнице. Больше, чем статус - победа. Стажировка в мэрии у самой Элеоноры Девид - женщины экстравагантной, восхищающей на правила, на яркие высказывания и суть. Ей больше тридцати, она выбрала Реджину Миллс из других кандидатов, рассматривая тонны, вероятно, дипломных проектов, проектов грантовых и тонны лучший студентов.
Реджина Миллс чуть больше двадцати и это ее подъем вверх по лестнице. В самом лучшем пиджаке, несколько неуверенно, несколько излишне строго - мэрия Нью-Йорка, проходит между двумя флагами, так самостоятельно, так заслужено к кабинету самой Девис, как сказал ее Робин Мур утром: «степень крутости в профессионалы компетенциях. Кому, как не тебе». Реджине Миллс чуть за двадцать и двери такие высокие, тяжелые, другие, не университетские. У нее секретарь мистер Джонс, мужчина обаятельный, предлагает кофе и ожидание для бывшей студентки. Восемь минут - двери распахиваются. Девис, полностью соответствует ожиданиям, широким жестам:
- Мисс Миллс, кратко: вы найдете в течение месяца все прошлые промахи, все проекты, зарезанные на корню, которые стоили бы внимания сейчас. Приступайте.
- Но…
- Какие могут быть «но»? Вы мне утверждали, что лучше других. Докажите. Получите пропуск, допуск к документам, архивам, все у секретаря.
Реджина Миллс не успевает поднять брови, как Элеонор Девис уже сосредоточена не на ней. Выходит к секретарю мистеру Джонсу.
- Шеф не многословна, - говорит Реджина Миллс.
- А вам, полагаете, повезло?
- Я заслужила.
Мистер Джонс улыбается, больше усмешкой, краем губ:
- Правило раз: если тебе нужна заслуженная карьера, то никаких пьянок с шефом, правило два: ты с ней можешь спорить, но доказательно, правило три: не переходи на личности при любых условиях, если не хочешь очень быстро вылететь, никто не поможет. Элла не всегда права и не всегда строга к себе, она несколько импульсивна, но в целом тебе повезло с ней.
- Я заслужила!
- Ну-ну, - мистер Джонс улыбается и протягивает уже подготовленные бумаги, - это твои личные планы, место у экономистов, самое дальнее. Увидишь. Мисс Миллс, вы за републиканцев?
- Демократов.
- Держите мысли про равенство при себе.
Последние круги призовой лошади. Робин Мур работает по-сумасшедшему, но во время пересечения общих выходных у них все тепло, страстно и по-любви. Им удается выкроить время на ночной Нью-Йорк, с пейзажами, романтичный порт с шампанским, целоваться, как раньше горячо и страстно и это странное, заползающее в быт новая ценность - поддержка мнений, поддержка движений вместе, вперед. Кейт Холуокер оказывается в Национальном банке, на оплачивай должности помощника, ей бы переехать из Квинса и, наконец, забыть про метро, но нет. Время от времени они едят вместе у мэрии вишневое мороженное и Кейт Холуокер совсем не разделяет восторгов относительно такой строгой и очень важной Элеонор Девис, ей все равно, а Реджине Миллс нет - приемы, знакомства, успехи, проекты, которые несутся с такой скоростью, как не один поезд, даже сверхскоростной. У Реджине Миллс все на этом послеуниверситетском круге излишне быстро, ярко и нет времени на мысли о других возможностях, ей нужно руководство отделом, подконтрольным Девис, стать минишефом в двадцать пять. Последние круги, перед падением.
Реджина Миллс, заместитель мэра Портленда, дергает дверь в мэрию Нью-Йорка. Ей холодно, пальцы дрожат. Идет ровно, как в прошлом между лиц, люстр, лепнины, но ее трясет. Элеонор Девис, как и прежде властвует, теперь почти над всем. Реджина Миллс готовиться к бою, сдвигает брови, дергает дверь. Элеонор Девис пьет кофе с секретарем, оборачивается и внимательно смотрит в глаза. Реджина Миллс сжимает кулаки:
- Здравствуйте! - выдавливает из себя.
Женщина сосредотачивает взгляд, явные морщинки, неяркий пиджак.
- Мисс… Миллс… - говорит размеренно Девис, - Что тебя привело вновь?
- Это не разговор для приемной.
- Вот как? Слышала, слышала, что ты в Портленде. Молодец!
Реджина Миллс отстраняется на несколько шагов от женщины в удивлении.
- Проходи, - Элеонор Девид распахивает дверь.
Тишина кабинета. Постаревшая, но все так же Девис садится на свой стул, сосредотачивает взгляд:
- Сначала дело, а потом сплетни? Или наоборот?
Реджина Миллс опускает на стул, проводит рукой по столу:
- Содержание следующее: утеря документов и отсутствия меня во всех базах. Написать заявление?
- Это переход на новое программное. Какой интересный повод, чтобы встретиться вновь, - задумчиво говорит женщина и улыбается так, как никогда, - Напиши заявление, - задумчиво говорит Элеонор Девид, - как ты попала в сотый процент ошибки? Может быть, в чем-то еще помочь?
- Вы - мне?! - Реджина Миллс нервно бежит ручкой по бумаге и еще быстрее, строчки вплывают одна в одну, будто кардиограммой.
- Да. Мы расстались… Это была не та нота, Реджина…
- Нота?! - злость берет верх над здравым смыслом, Реджина Миллс ставит подпись, - Вы! - громко выдыхает воздух, - Мне срочно нужны документы!
- Хорошо, - Элла Девис поднимается с места и задерживает попытку Реджины Миллс уйти, - я была влюбленная тридцатилетняя женщина…
- Что это? Мерзкие оправдания от такой, как ты!
- Реджина… - женщина поднимается с кресла, - То, что было. Я бы не посмела тебе испортить карьеру!
Реджина Миллс усмехается:
- Мне следовало. Знаешь, есть такие комиссии!
- Реджина…
- Карьеру? Ты доломала мою жизнь!
- Я… прости… видишь, - женщина переворачивает рамку, - мои. Младший Томми, на велосипеде Квентин. Я сейчас… у меня есть жена, а ты…
Реджина Миллс проводит холодным взглядом по лицам семьи бывшей мисс Девис. Усмехается.
- Сделай мне документы.
- Да. Реджина… Черт, ты же можешь… меня понять. Тебе сейчас… Ты сейчас, как я! Ты, твой стиль руководства, я наводила справки. И ты сама! Это то, что в тебя вложила я! - женщина тяжело опускает на стул и кажется жалкой, уставшей, пропал блеск. Реджина Миллс садится напротив и рассматривает то ли с ненавистью, то ли с завистью, то ли… Ее брови болезненно сдвинуты, их взгляды пересечены, друг в друге. «Это не война - это бессилие…» - Реджина Миллс поправляет волосы, второй раз, разглаживает юбку на коленях и очень собрано, как на тысячи совещаний:
- Тебе три дня, чтобы были готовы мои документы! Я не думала раньше тебе мстить, было мерзко, а теперь… Мне терять-то нечего, а тебе есть. - Реджина Миллс поворачивает к себе рамку, - Милые. Жена знает о твоих гнусностях?
- Я… полагала, что… все забыто. Прости меня, Миллс.