В школе я начал делать заметки шифром своего собственного изобретения, чтобы ученики, которые хотели бы у меня списать, не смогли. Шифр был необыкновенно простой: каждую согласную я заменял на следующую согласную в алфавите, то же самое я делал и с гласными. Букву Y я считал гласной и она превращалась в Α, Ζ становилась В и так далее. Спустя несколько месяцев я научился писать шифром так же быстро, как и на английском. А вот на чтение уходило гораздо больше времени. В классе поползли слухи, что я все записи я делаю на каком-то иностранном языке.
В «образцово-показательной» школе проходили практику несколько сотен учителей, находившихся на верхних этажах здания. Эти учителя приходили к нам на уроки группами по пятьдесят человек, принося с собой раскладные стулья и блокноты для записей. Когда один из наших учителей почему-то отсутствовал, его заменял кто-нибудь из учителей-практикантов. Появление в классе такого преподавателя неизменно приводило к состоянию полной анархии. Помню, как в порыве возбуждения я бросил безопасную бритву, которая попала в грудь учителя-практиканта по имени мисс Ароноу. Как и следовало ожидать, учительница отправила меня к директору, у кабинета которого я некоторое время её ждал. Но так как она не появилась, я пошёл домой и больше мисс Ароноу никогда не видел.
В тот год в наш дом на Террас-авеню два раза забирались грабители. В первый раз в дом залезли, когда мы уехали на выходные. После возвращения родители в ужасе бегали по комнатам, и нерадостно было видеть, что всё в доме перевернули вверх дном. Пропали все мои золотые запонки и часы — подарки тёти Аделаиды, для меня очень дорогие. Весь вечер мать ломала голову над тем, почему ящики, в которых лежало столовое серебро, были выдвинуты, но сами столовые предметы не пропали. «Видимо, что-то их испугало, — говорила она, — но что именно?»
Однажды ночью мне приснился сон. Мне снилось, что я стою на первом этаже в столовой и смотрю в сторону окон. Я подошёл к одному из них, отодвинул сначала одну занавеску, потом другую и увидел, что одно из окон разбито, а находящаяся снаружи сетка срезана и снята. Я необыкновенно чётко видел разбитое окно, и в душе появилось очень плохое предчувствие (тут сон перестаёт быть спокойным и превращается в кошмар.) Я понял, что кто-то увидел, что я заметил разбитое окно и, вполне вероятно, смотрит на меня сейчас, когда я стою в столовой. Я понял, что у меня остаётся два пути, как убежать из комнаты: влево через парадную дверь в кладовую, или через тяжёлые шторы ринуться напрямик в коридор. Я посмотрел на занавески и увидел, что кто-то держится за их край рукой. Тут свет погас, я почувствовал, что меня душат, и проснулся.
На следующее утро я бегом спустился к окну в столовой. Воспоминание из сна было настолько неприятным и реалистичным, что я хотел как можно скорее увидеть, в каком состоянии находятся окно и сетка. Отодвинув занавеску, я увидел, что окно действительно разбито, а сетка срезана и снята. Всё оказалось так, как я видел во сне. Открытие меня шокировало, потому что я не верил в вещие сны и другие подобные феномены. Тем не менее я не мог отрицать, что такой сон у меня был. Потом у меня появилась мысль, от которой мне стало жутко: а вдруг я бродил во сне и правда был ночью в столовой и стоял перед окном? В этом случае я должен был действительно видеть придерживавшую край занавески руку грабителя. Но после того, как меня душили, я проснулся в своей кровати, и сердце билось как бешеное. Я побежал в родительскую спальню и всё рассказал маме с папой, которых, правда, больше интересовало, что в дом снова кто-то влез, чем то, как именно я об этом узнал. Опыт был очень непривычный, и на время он пошатнул мою веру, что мир устроен разумно. Единственное, что мне тогда оставалось — побыстрее обо всём позабыть. Что у меня, в конце концов, и получилось.
В тот год мне рассказали, как появляются на свет млекопитающие. Процесс показался мне вполне естественным, но оставался вопрос: если мать рожает ребёнка, то почему часто говорят, что он похож на отца? Я размышлял над этим вопросом и потом решил спросить мать, так как не мог спросить никого другого. Её ответ не сильно прояснил ситуацию. Она сказала, что это загадка. Некоторые утверждают, что разгадали её, но на самом деле никто не знает, почему и как такое происходит.