Я жил в доме семьи МакМёрдо, в котором кроме меня проживало ещё пять студентов: Дженкинс, Чепман, Грей, Шауэр и Эндрюс. Со всеми, за исключением Эндрюса, я нормально ладил. Его комната была напротив моей, и ему не нравилось, что я запирал дверь и не открывал, когда он стучался. Тогда Эндрюс пустил слух, что я запираюсь, чтобы давать волю своим рукам (в самом мерзком смысле этого слова).
В свободное от занятий время я гулял. В то время окрестности вокруг Шарлотсвилля были прелестными. На дорогах было мало машин, и общее удручающее состояние, в котором в последнее время оказалось большинство американских пейзажей [из-за повсеместного присутствия человека], было ещё не заметно. Я гулял по асфальтированным, грунтовым, просёлочным дорогам, а также вдоль железнодорожных путей. Я исследовал разные направления, и вскоре понял, что самыми приятными прогулками были маршруты на запад, потому что в этой стороне проходила цепь горных хребтов Блу-Ридж. Там росли удивительные леса, в которые я возвращался даже тогда, когда мне надо было сидеть и заниматься. В любом случае, знание просёлочных дорог в этом районе было совсем не лишним, потому что по ним можно было выйти к тёмным и скрытым от посторонних глаз фермам, где продавали алкоголь. С собой надо было принести галлоновые канистры, взамен которых ты получал наполненные бесцветным виски. Дома надо было избавиться от сивушного масла, положив в канистру сухих абрикосов и мешочек с углём, и спустя некоторое время виски становился «выдержанным». Пить такой виски лучше всего было — не разбавляя, быстро и помногу. Так лучше всего отключались вкусовые рецепторы. Раньше я пил очень мало, а теперь решил, как можно быстрее наверстать упущенное.
«Уделаться» можно было и немного по-другому. Этот способ использовали студенты-медики — покупали фунт эфира производства компании Squibb, наливали в небольшой стакан и нюхали его между возлияниями. Однажды я купил сразу несколько банок эфира, вылил на простынь и повесил её в своей комнате. Всем окружающим пришлось крайне не по вкусу — во всём доме стояла такая несусветная вонь, что всполошились хозяйские гости, которые организовали вечеринку на первом этаже дома.
На занятия моей группы по французскому один студент часто приходил в брюках для верховой езды, сапогах, с собакой и ружьём. Он ставил ружье у двери, а его сеттер тихонько лежал под столом профессора Абботта. С классом по геологии я ходил в походы в поисках гематита, сланца и морских лилий. Некоторые студенты периодически отставали от основной группы, чтобы пригубить из фляжки, пока профессор Робертс повторял, для всех тех, кто не понял эту тему в классе, как онтогенез происходит в эволюционном процессе филогенеза. Из всех пройденных курсов больше всего я запомнил материал лекций профессора Пратта «История музыки»[28].
Я впервые в жизни получил опыт общения с интеллектуальными снобами и понял: больше всего их интересуют не литература и искусство как таковые, а свои собственные разговоры на эту тему. Тем не менее кое-чему я у этих снобов научился. Той осенью я прочитал «Бесплодную землю», впервые услышал григорианский хорал, музыку Прокофьева, а также с огромным удовольствием заслушивался пластинками оркестра Дюка Эллингтона[29], записанными в Cotton Club. И купил свои первые блюзовые пластинки в магазине подержанной мебели в чёрном районе Шарлотсвилля.
На Рождество я вернулся домой. Той зимой многие обсуждали слова песни Let's Do It Кола Портера[30]. На Новый год мне было крайне паршиво от того, что я перепил самопального пива, занюхивая его эфиром. На следующий день я вернулся в Вирджинию в мрачном состоянии, которое не прошло даже тогда, когда все физиологические причины давно исчезли. То, что я видел происходящее в Вирджинии с точки зрения человека, который побывал в Нью-Йорке, в некоторой степени изменило моё мнение об этом ВУЗе. Я понял, что в душе готов согласиться с мнением отца о том, что университет являлся не колледжем, а клубом провинциальных джентльменов. Мрачное состояние усугубилось ещё и тем, что я подхватил конъюнктивит и попал в больницу, где под влиянием седативных препаратов неделю провалялся на койке, к которой мне привязывали руки, чтобы я не чесал глаза.
28
Вальдо Зельден Пратт (1857–1939) — американский музыковед и историк музыки. Первое издание его книги «История музыки» вышло в 1907 г.
29
Дюк Эллингтон (1899–1974) — американский джазовый пианист и композитор, с 1923 г. — руководитель оркестра Дюка Эллингтона.
30
Песня на слова и музыку американского композитора Коула Портера (1891–1964) «Давай же влюбимся друг в друга», написанная в 1928 г.