— Прочь. Из моей. Головы, — процедила.
Префект захихикал подобно гиене:
— Тоже самое могу сказать о вас.
На попытку сдавить горло сильнее, монстр ответил мощным ударом по солнечному сплетению. Ханна замахнулась, чтобы оттолкнуть его, но была повалена на пол.
— Нет смысла сопротивляться, это всего лишь первая пятница, но будут другие.
— Ты… урод….
— Paterfamilias не причиняют вред друг другу. Я не буду кусать тебя, если станешь слушаться, этого никогда не произойдет.
Подождав с минуту, монстр резко убрал ногу с её спины и нагнулся, чтобы вылизать то место, куда только что ставил туфлю. Ханна уткнулась лбом в ковёр, пытаясь собрать мысли в кучу. Сердце бешено колотилось, она сильно вспотела.
— Расслабься.
Ноги подкашивались, ныла грудь. Каждый шаг в сторону автомобиля давался с трудом, даже руки уже оказались ей не подвластны. Остаток затуманенного сознания выдал случайные мысли: тот конверт, что ей вручили, прежде чем выпихнуть из дома, содержал координаты неизвестных убийц, тряпки на плечах остались от её собственной кофты, а неприятный запах исходил от кожи. Неловко застыв перед воротами, Ханна вытерла кровь со щеки и посмотрела на камеру. Раздался пик и лязг шин по гравию — водитель уехал обратно в город.
— Падрона!
Не смотря на то, что стояло ранее утро, оба брата находились в зале. Не скрывая беспокойства, они отодрали девушку от стены и положили на диван.
— Sto figlio di puttana, — прошипел Эфест.
Лицо Квинта исказилось в такой поразительной гримасе омерзения, что Ханна и сама поморщилась. Она знала, как выглядела, но не думала, что насколько ужасно.
— Люцию лучше не знать об этом, — прохрипел.
Заветным местом оказался один из тренировочных стрельбищ за городом. Находившийся в роще, среди деревьев, он был отлично скрыт от случайных людей, но как оказалось, не от шпионской сети тварей. Ханна сидела под деревом, рядом с небольшим мостом через искусственный пруд, ожидая гостей: в маленьком бункере на стрельбище она нашла недавно открытые консервы и батон.
Шорох послышался спустя четыре часа. Объект спускался со стороны обочины, стремительно, судя по хрусту листьев, масса тела идеально подходила под человеческую. Ханна медлила — убивать людей было чем-то неправильным, а этих и вовсе не к чему, ведь они — как она, убивали тварей. Префект, в свою очередь, не отдавал никаких точных указаний, а просто дал координаты, ожидал ли он полную чистку? Поняв, что объект проходит мимо, она бесшумно сняла дробовик с крюка и, отодвинув пальцем предохранитель, обогнула дерево по другой стороне. Точно человек, даже не заметил её у себя за плечами.
— Кто-то оставил машину у шоссе! — новый голос.
— Может Зиан?
— Он не звонил.
Пара наемников представляла серьезную угрозу. Один из дуэта почти всегда отсиживался вдалеке и держал объект под прицелом, вот и сейчас, шёл в сравнительной дистанции от первого. У обоих при себе были швейцарские винтовки с ручными модификациями и комплект ножей. Серьезные парни, кивнула про себя. Возможная угроза, подсказывало подсознание.
Последующие несколько дней Ханна пребывала в глубокой прострации относительно того, что происходило в этой новой жизни. Братья-лемуры мозолили глаза, навещая в её маленькой коморке, пытались заговорить, но силы будто покинули тело, оставив дрейфовать. В доме было много тайных ходов, больше десятка и до кучи гостевых комнат в которых она периодически себя находила. Из всего арсенала площади, жильцами использовалась едва ли одна четвёртая, поэтому разыскать выход к своему коридору порой оказывалось сложно. Пару раз она видела охранника. Приличный бугай, конституция его тела напоминала Императора — таких высоких не так часто встретишь.
— Сколько в сенате глав семейств? — Префект сделал вид, что вопрос застал его врасплох. — Не так много. Как наиболее распространённая социальная группа, римская фамилия вымерла уже очень давно. Больше тысячелетия назад. Конечно, официальная форма правления нашего региона основана на доминате, установленном Диоклетианом, но всё же в мире не больше десятка глав семейств с подобным режимом. Не все они находятся в Риме.
— Сколько их в римском сенате?
— Четверо.
— Кто?
— Я, иллюстрий Валерий Фиорентин, достопочтенный Семпроний Гракх и сияющий Эмилий Лепид. Так же в сенате заседают главы всех домов в регионе, чья численность превышает пять особей. Прежде чем вы спросите меня, все ли семьи дружны между собой, я отвечу — нет. Причина такой стремительной вырождаемости имперского режима — именно конкуренция на арене власти. Один paterfamilias враг другому. Это должно прочно уложиться в вашем подсознании, — бледнолицый любовно растирал плечи девушки, в то время как она старательно изображала статую, — Теперь понимаете, почему я нахожу такой расклад удачным? Если бы Максимильян родился женщиной, он бы не смог стать paterfamilias.
Ханна передёрнула плечами:
— По тому адресу находилось прикрытие людей. Они охотятся на вас, как вы это допустили?
— Существует немало людей, которые знают о нас. Мы не можем уследить за всеми.
— Я знаю, что вы их тщательно контролируете.
— Мы их лишь тщательно обрабатываем, что случается потом ведает только тот, кто забирает товар себе, — прыснул. — Вам удалось сменить тему. Теперь вы понимаете, что я имел ввиду под общим интересом. Кто-то убивает наш вид по всей стране. Это хорошо сгруппированная, вооруженная организация смертных недоразумений.
— Они хотят убить вас?
— Нет, — качнул головой. — Кто встанет на моё место? Как новый Префект отнесётся к их присутствию в городе? Борьба за власть похожа на поведение львов в прайде. Захватывая территорию, они загрызают молодняк бывшего лидера. Эти люди очень много знают о нашей системе и культуре, раз ещё не пытались убить меня.
— Что ещё они знают?
— Они в курсе, что существует такой герой как Римская Чума. Пытаются подрожать. Подобные инциденты у нас расследует Квестор, в Древнем Риме они проводили quaestores parricidii, предварительные следствия, заведовали государственным архивом и казной. Возможно, я даже познакомлю вас, когда сочту нужным, но на данном этапе ваша помощь ценнее, чем его участие.
— Ваш Квестор не умеет держать оружие?
— Сейчас он занят, — лемур отошёл к камину. — Максимильян слышит нас?
— Что вы имеете ввиду?
— Я имею ввиду, жива ли в вас его сущность.
— Не имею понятия.
— Как он общается с вами? Это вообще происходит?
— Просто встревает в разговор своими мыслями. Иногда подсказывает, когда надо действовать.
— Сейчас он говорит с вами?
— Нет.
Взяв на полке у камина старый том в кожаном переплете, Префект сел обратно в кресло и принялся читать вслух. Ханна не была знакома с языком. Не латынь, возможно, греческий? Голос бледнолицего лился подобно ручью и звучал так же по-мужски, как голос Ханны по-женски.
Скажи, чтобы читал с закладки.
— Читайте с закладки.
— Здесь нет закладки, — Префект взял книгу за корку и перевернул. — Видите?
418 страница, забыл?
— 418 страница, забыли?
Бледнолицый спокойно нашел страницу и мазнул по строчкам взглядом. Секунда, вторая. Начал вчитываться. Вернулся на прошлую страницу, будто не мог вспомнить сюжет. В мозгу перекатывался низкий хохот.
Под утро, припарковывая автомобиль на крытой стоянке, Ханна заменила несколько машин, которые раньше не видела. Окружавшая палаццо тишина показалась ей странной. Вытащив танфольо, она зашла в дом и пошла вверх по лестнице, открывая одну спальню за другой. Они пустовали.
— Что происходит? — спросила парня, отвечавшего за безопасность.
Человек, которого Лепиды держали закрытым на нижних этажах, оказался моложе, чем она предполагала: рыжие волосы, голубые глаза и никчемная осанка.
— Пришел Люций. Они все во второй части дома.
Выругавшись, Ханна ринулась к бальному залу. Другая часть поместья, которое было построено по принципу куба с садом внутри, была зеркальна той, в которой жила они и два брата и совершенно не обитаема. Выглянув из окна коридора на внутреннюю стену, она поняла, что в некоторых комнатах развесили шторы. Странно, что она не придала значения этому раньше, на протяжении недели Лепиды что-то делали на той стороне, но она слишком ушла в себя, чтобы связывать в уме происходившее.