– Варвара Сладковская. Она в какой палате?
– А вы кто?
– Я ее родственница.
– Родственница? – толстая тетя в голубой медицинской шапочке уставилась на Варю и подняла брови.
– Да, я… Я жена ее брата.
Тетя пролистала какие-то бумажки, и, вытащив одну, снова уставилась на Варю.
«Ага!» – Варя радовалась про себя. – «Варвара Сладковская – не вымысел моего больного разума. Это я! Я есть… Я…»
–О, Господи, – женщина побелела и уставилась на Варю. – У меня очень плохие новости… Варвара не выжила. Простите…
– Нет. Это ошибка. Не может быть, – рассмеялась Варя. – Во всех фильмах, если дух ходит по земле в поисках собственного тела, значит, оно еще дышит. А я здесь! И мне нужно…
– Простите. Я не понимаю, о чем вы? Ваш муж может забрать тело, заполнив необходимые бумаги и предъявив документы. Мне очень жаль, – прошептала она. Похоже, она уже замучилась произносить эти слова за целый день. – К сожаению, я больше ничем не могу помочь…
– Где я? То есть… Где она? – Это явно был жуткий сон. Варю начало трясти, в голове у нее была только одна мысль: как бы проснуться? Как бы вернуться? Домой, в Москву, к друзьям, к потертому дивану со столиком, который отец сам смастерил. Сидеть перед телевизором и, уплетая бутерброды с вареньем, мечтать о том, чтобы увидеть Испанию. Как отмотать время назад?
– В морге. – Слова женщины словно гром среди ясного неба вернул ее обратно, в больницу. – При ней был паспорт, так что ее опознали сразу. – Варя вспомнила, как засунула паспорт в карман своего платья-чехла. Ее сердце сжималось от мысли о том, что она запутывается все больше и больше. Она не сошла с ума.
Она…Она умерла.
Женщина взглянула в бумаги в очередной раз.
– Кусок винта, – она сглотнула и внимательно посмотрела ей в глаза, словно пыталась понять, стоит продолжать или нет, – отлетев от развалившегося двигателя, поразил ее прямо в грудь. Смерть наступила моментально. Шансов выжить не было. Хотя, я не имею права высказывать свое мнение, но я не думаю, что она почувствовала что-либо… Мне очень жаль.
«Я не могу быть мертвой. Я бы знала. Точно знала бы. Меня бы здесь не было. О Боже, голова идет кругом. И это даже не моя голова!» – мысли жужжали, словно дикие пчелы, и из-за общего гула Варя не могла понять главного.
На ватных ногах она дошла до стенки и села прямо на пол, опустив голову на колени. Ее не может не быть. Она здесь, она все помнит. Ей надо найти себя. Полная решимости увидеть себя, Варя резко встала на ноги, и перед глазами снова все поплыло, а потом и потемнело.
Утром, в среду 18 ноября все телевизоры мира, не зависимо от того, на каком языке они говорили, доложили о главной новости: около аэропорта Мадрида потерпел крушение самолет авиакомпании Иберия. На борту А 330 было 216 человек, 8 из них погибли, 47 находятся в тяжелом состоянии, несколько человек, получивших психологическую травму остаются под присмотром врачей. В Мадрид продолжают прибывать родственники, им оказывается психологическая помощь, дежурят несколько бригад скорой помощи.
От главной новости пострадавшим некуда было деться: о ней говорили в коридорах больницы, по телевизору. Мысли о пережитом крутились в перевязанных головах, причиняя еще большую боль. Родственники пассажиров злополучного рейса наводнили задание, создавая гул из одних и тех же слов: пожар, аварийный выход, судьба…ужас. Говорили в основном они, пострадавшие молчали. К каждому пациенту заходил обученный специалист. Его задачей было пробудить людей к жизни. Сделать так, чтобы они не зациклились на случившемся, а начали думать о будущем, осознали, что они ВЫЖИЛИ. Родственникам погибших же говорили о том, что они должны принять эту потерю, перестать ждать возвращения дочерей, мужей и детей из поездки. Они не вернуться. А вспомнили о том, что они сами продолжают жить, и что им необходимо думать о своих близких, которые сейчас рядом с ними. Задумались о том, что их ждет впереди, а не прокручивали в голове снова и снова то, что случилось утром в среду 18 ноября.
В день, когда Варя Сладковская погибла. Ее не стало. Не стало этого пухловатого тела с жидкими блондироваными волосами. Варя уже никогда не коснется его с досадой на саму себя. Никогда не увидит до боли знакомой родинки на шее, никогда не натянет слитный купальник, который должен стройнить фигуру и вводить в заблуждение сильный пол. Купальник, который остался в розовом чемодане на горящем рейсе. И никакой психолог не сможет починить ее поломоный мозг.
Девушка сидела на скамье в коридоре больницы. Находиться наедине с самой собой было невыносимо. Варя боялась смотреть в сторону палат, так как отражение на окошках пугало ее. Она боялась опустить взгляд на руки, которые приделаны к плечам, преходящим в шею, держащую чужую голову с ее мыслями. Она боялась идти к психологам, потому что прекрасно знала, что они скажут: посттравматический синдром, проблема идентификации…Она была одна. Наедине со своей немыслимой проблемой, решить которую ей никогда не удастся. И никто не поможет. Это конец, который по какой-то неведомой причине для нее мучительно растянулся. Нет, это не сон. Это то, что бывает после смерти. Это кошмар наяву.