— Мы учтём ваше мнение, возможно, такая операция в ближайшем будущем состоится, но проблема гораздо шире. Дело в том, что техника по мере приближения к центру начинает барахлить, а электроника и вовсе сходит с ума. Причём этот опасный участок постоянно меняет размеры и очертания.
— Но хоть в городе дронов отстрелять можно?
— Можно попробовать, но это также чревато потерями.
— Возможно, но и противник останется без рук. Сколько всего этих железяк?
— Одномоментно видели со спутника двадцать девять, максимальное число оценивается в пятьдесят.
— А какова вероятность того, что в центре находится завод по их изготовлению?
— Крайне малая.
— Вот, собственно, и ответ. Можно ввязаться в бой и, пусть с потерями, но лишить противника подвижного состава. Тем самым спасём остатки людей. А в центр уже потом идти, без техники, одной пехотой. Если нужно, я сам пойду в первых рядах. Пусть я не в лучшей форме, но боевые навыки никуда не делись.
— Ваша готовность к самопожертвованию, Антон Леонидович, весьма похвальна. Когда начнём операцию, обязательно привлечём вас.
— Что делать теперь? — спросил я.
— Отдыхайте, вам что-то ещё нужно?
— Продукты, мясо, свежий хлеб.
— Хорошо, вы это получите.
Обратно к дому я шёл, сгибаясь под тяжестью мешка, в котором лежала тушёнка в количестве десятка банок, ещё несколько банок мясной каши, хлеб и дюжина плиток шоколада. Не так уж много, ну так и я не Геракл.
Моё появление было встречено ликованием. Уже через полчаса на печке стояла огромная кастрюля, в которой булькал аппетитный суп, Надежда Васильевна, подсыпая зелени в бульон, тихо спросила:
— Когда эти орлы в бой пойдут? Или так и будут за колючкой прятаться?
— Не знаю, надеюсь, хотя бы завтра. Я сам с ними пойду.
— Тебе-то куда, тебя ветром качает, — фыркнула старушка, пробуя суп, — отлежись сперва.
— Не хочу, — серьёзно сказал я, — не могу отлёживаться, когда такие дела вокруг творятся. Автомат держать могу, а больше ничего и не нужно.
— А со мной что? — спросила Ксения, дожёвывая плитку шоколада, — про меня он ничего не говорил?
— Нет, — я развёл руками, — вообще не вспомнил, — либо приказа не получал, либо о тебе никому не доложил. Но ты не переживай, скоро всё изменится, когда в городе операция начнётся, старайся быть рядом. Думаю, людей будут эвакуировать через карантин.
— Почему? — не поняла она, — мы больны?
— Насчёт больных не скажу, а вот граждане с имплантами в черепе командование сильно беспокоят. Готовься к рентгену.
— Угу, — промычала она с набитым ртом.
Отлежаться и впрямь получилось. Два дня никто нас не тревожил. Я благополучно валялся на диване и всё время что-то жевал.
Утром третьего дня меня разбудил рёв моторов и громкий лязг стальных гусениц. Началось. Я вскочил с кровати, благо, спал, не раздеваясь, и принялся натягивать разгрузку. Теперь и броник бы подошёл нормально, но уже как есть. Выбежав на дорогу, я встретил уже не отделение автоматчиков, а полноценный батальон пехоты, да с танками и БТРами. Вот это сила, можно так в город входить. Танков я насчитал восемь, вот только модели были несколько устаревшими. ИС-3 собственной персоной.
На переднем БТРе я различил Лямкина, теперь уже в бронежилете и каске, вооружённого автоматом. Я подошёл поближе и, пытаясь перекричать рёв двигателей, спросил:
— Товарищ майор, я правильно понимаю, это всё идёт на зачистку города?
— Именно так, можете присоединяться, только от меня далеко не отходите.
— Легко, — воскликнул я, забираясь на броню, — что насчёт эвакуации жителей?
— Если вообще, то только после зачистки, когда появится возможность спокойно их сортировать. Если вы про дочь олигарха, то её на общих основаниях. Папа её действительно крут и всю плешь проел руководству, но ничего не добился.
— Ждите эвакуации! — крикнул я Ксении и Надежде Васильевне, которые стояли у забора, провожая взглядом колонну. Они едва заметно кивнули.
Колонна приближалась к жилым кварталам, причём настроены все были на серьёзный бой. Уже на подходе отделились снайперы с дальнобойными винтовками и заняли позиции. Пехота спрыгнула с брони и шла под прикрытием машин, удерживая окна под прицелом. Мне это казалось странным, в городе просто нет сил, способных оказать сколько-нибудь значимое сопротивление. То есть, люди-то найдутся, но это не армия.
Надежды мои, однако, остались надеждами. С расстояния в полторы сотни метров на нас обрушился ураганный огонь. Сразу появились первые раненые. Где они взяли стволы и патроны, если в городе оставалось не более сотни автоматов, и все они были в отряде Корейца? Спасала только броня, с тяжёлым вооружением у противника было туго. Начали работать снайперы, подавляя одну огневую точку за другой. Для сложных случаев были предусмотрены более радикальные меры. Ближайший танк выстрелил из пушки так, что у меня едва не вылетели барабанные перепонки. Но и огневая точка на балконе, которую успели заботливо обложить мешками, превратилась в дымное облако.