Физический контакт — невероятно важен, а руки — одна из самых чувствительных зон на мужском теле. По крайней мере, из тех, до которых можно так явно дотронуться, не залезая в штаны. Наладить его первой — все равно что сломать сценарий в голове альфа-самца. Это сродни тому, чтобы выбить дверь в вольер льва или тигра. Но, как и сказал, Дэмиан: «Приласкай и я буду есть с твой руки», только ошибся в одном: ласкать я не собираюсь, а знаю, как выдрессировать любого мужчину. И это больше, чем банальное «ближе — дальше», но принцип один: найти болевую точку в эпицентре его души, дать это сполна и отнять также внезапно, как подарила.
— Лесть со мной не работает, Алатея. Попробуй еще, — немного подшучивая надо мной, отзывается Дэмиан. Тем не менее я вижу, что венка на его шее забилась быстрее: пульс мужчины с гранитным сердцем участился от моих легких касаний.
— Это не лесть. Ты поразил меня свиданием в планетарии, своей настойчивостью и творческой деятельностью, и я действительно теперь хочу узнать тебя ближе. Но когда вокруг столько людей, у меня создается впечатление, что я на съемочной площадке, где режиссер и три оператора собираются посмотреть на то, как я разденусь в кадре…к тому же хочу быть уверена в том, что никто не сделает компрометирующих фотографий, когда ты будешь меня писать.
— В отеле мы будем одни. Твой страх не обоснован.
— Но все же, — настаиваю на своем, поглаживая его запястье, едва касаясь. Метафорически, я прикасаюсь к его сердцу, но едва ли Дэмиан смотрит так глубоко. Или быть может, я недооцениваю противника?
— Мне нравится, как легко и играючи ты пытаешься влиять на меня. Это очень женственно. Я б сказал — манко.
— А мне нравится, что ты ведешь себя иначе. Не так, как все мужчины, что пытались купить меня прежде. Пока они видели во мне товар и красивую куклу, я считала их глупыми кошельками, недостойными моего внимания. Но есть то, что отличает тебя от всех них. Ум, интеллект и некая всеобъемлющая… дальновидность. Ты словно видишь все причинно-следственные связи, которыми кишит реальность, в то время как остальные довольствуются закрытыми шорами. И спят.
— Так быстро успела разглядеть во мне все эти качества? — усмехается Дэмиан. Даже если он знает, какие чары я на нем использую, он все равно тает. — Что же произошло с того момента, как ты пыталась меня отбрить и сдать в лапы полиции?
— Знаешь, мне всегда было интересно каково это, но это произошло, — сделав шаг вперед, приближаюсь к нему еще ближе, вплотную, заглядывая снизу вверх в эти прозрачные омуты самых пронзительных глаз, которые я когда-либо видела. В его расширенных зрачках вижу свое отражение, ощущая, насколько плотным становится воздух между нами каждый раз, когда мы соединяемся.
Вдыхаю его запах, ощущая, как целый спектр новых эмоций открывает сердце.
Не понимаю, почему так…у меня ни с кем не случалось подобного. Ни с одним мужчиной. Но он даже пахнет для меня как до боли родной человек. Окинув взглядом черты лица, я заглядываюсь на его кадык, затем залипаю в выемку над ключицами, думая лишь о том, что жутко хочу уткнуться в его шею и понюхать. Звучит странно, и я никогда не ощущала этого прежде: дикое желание и потребность прикоснуться к нему, становится непреодолимым животным инстинктом и естественным процессом, сравнимым с дыханием.
— Что? — выдыхает Дэмиан, пока я кидаю на него томный взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Он так близко. Я могу рассмотреть линии на его чувственных, выразительных и полных губах, с четкой линией контура, обрамленных этой нелепой бородой и даже усами, отсутствующими на той фотографии, что мне показали.
— Интересно, каково это — встретить человека и ощутить, словно вы знакомы тысячу лет. Знаешь? Как будто знали друг друга в прошлой жизни. Понимаю, это звучит глупо, — отвожу взгляд в сторону, касаясь его шеи. Кончиками пальцев ощущаю его плотную, но теплую кожу и ток между нами…с ума сойти можно. Меня сейчас разорвет просто. Мне это очень не нравится, я не ожидала.
— Прости, я, наверное, несу чушь. И ты думаешь, что я малолетка и сказочница, — порхаю ресницами, ощущая, что как мужчина, он уже на моем «крючке».
Да только есть одна большая проблема — я на его «крючке», как женщина.
Между нами явно что-то есть, необъяснимое словами, взглядами, настолько всепоглощающее, что посмотреть этому в глаза страшно и больно. И оно витает над нами, как дамоклов меч, от которого невозможно убежать, спрятаться и скрыться.