— Я еще не успела распаковать только что полученные из издательства пачки его последней книги. А что?
— Ты не могла бы посмотреть, кому принадлежат права на эту книгу?
— Сейчас посмотрю.
Кэйл закрыл глаза и стал ждать.
— Эй-Ди-Эйч, Инкорпорейшн, — послышался в трубке голос Дебби.
— Спасибо! У меня есть кое-какие соображения относительно Мадж, и я хотел бы проверить, не ошибся ли я. Но пока ничего ей не говори.
Кэйл отключил сотовый и приступил к новому поиску. Он решил искать эту корпорацию во всех штатах, начиная с Калифорнии. Добравшись до штата Нью-Йорк, он нашел ее! Кэйл с тревогой прислушался к гулким ударам своего сердца.
Он так волновался, что сначала даже не смог разобраться, что напечатано на экране монитора.
Взяв себя в руки, он сосредоточился и прочел чуть ли не по слогам:
«Эй-Ди-Эйч, Инкорпорейшн» и «Адам Лоуренс», известный автор раскупаемых нарасхват шпионских триллеров, были псевдонимом… Аманды Дарнелл Хейз из Манхэттена.
— Так у вас с Кэйлом роман в самом разгаре?
От неожиданности Мадж чуть не выронила бледно-желтый джемпер, который она взяла с полки, чтобы получше рассмотреть его.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — неуверенно проговорила Мадж.
— Что говорить, и так все ясно! — сказала Тилли, весело рассмеявшись в ответ.
Мадж почувствовала, что краснеет.
— Не смущайся! Мы с Кэйлом выросли вместе, помнишь, я тебе говорила? Кстати, ты сделала его счастливым.
Если он так счастлив, то почему не сказал ей об этом сам? — подумала Мадж. Всю неделю они провели вместе, и он ни разу не признался ей, что творится у него на душе. Он не упускал случая поухаживать за ней — то прошлой ночью, вернувшись с дежурства, принес ей сливочное мороженое с шоколадной крошкой, то помог ей вымыть голову, так как ее правая рука все еще была в гипсе. Он даже поехал с ней в магазин одежды, чтобы ей было в чем ходить на работу, но ни разу не признался, что любит ее, и она уже решила, что он не способен произнести слова, которые так жаждало услышать ее сердце.
— Куда Том поведет тебя? — спросила Мадж у Тилли, намеренно изменив тему разговора.
Тилли стояла рядом и перебирала висевшую на стойках вечернюю одежду. Они уже побывали в трех магазинах, но Тилли так ничего и не выбрала.
— Сначала мы поужинаем в ресторане, а потом пойдем в театр, — ответила Тилли. — Скажи, что ты думаешь об этом платье?
Тилли держала простое, но очень элегантное платье с вырезом в виде сердечка и рукавами три четверти. Кокетливая юбка была на три дюйма выше колен.
— О, красный цвет тебе очень к лицу, — отозвалась Мадж. — А я вынуждена ходить всегда в черном, — добавила она с нескрываемым сожалением.
Мадж невольно залюбовалась Тилли — с пышными темными волосами и с бархатными карими глазами она производила сильное впечатление.
— А оно не слишком кричащее? — спросила Тилли, подходя к зеркалу и прикладывая к себе красное платье.
— Посмотри, какое красивое черное платье, сказала Мадж, сняв вешалку с платьем со стойки.
Тилли придирчиво осмотрела платье и наморщила нос.
— Нет, оно слишком строгое. Красное мне нравится больше.
— Ну, тогда бери красное, — согласилась Мадж, вешая черное платье на место.
— Мадж, почему ты сказала, что должна всегда ходить в черном? — понизив голос, спросила ее Тилли.
Мадж весело рассмеялась.
— Ну, в этом нет ничего таинственного. Вспомни, приходилось ли тебе видеть рыжих, одетых в красное?
— Нет, что-то не припомню, — ответила Тилли и направилась в примерочную. — Платье сидит на мне как влитое, — сказала она, примерив платье. Я беру его.
Оплатив платье, Тилли потащила Мадж в магазин, где продавалось женское белье, чтобы подобрать шелковое белье в тон новому платью. Пока Тилли перебирала шелковое и атласное белье, размышляя, какое выбрать, Мадж подошла к полкам, где были выставлены коробки с носовыми платками.
Ее внимание привлекла открытая ярко-розовая коробка в виде сердца с шелковыми носовыми платками. Мадж машинально выбрала красный платок и поднесла его к лицу — у платка не было того тонкого аромата ванили, какой исходил от платков ее матери.
От этой мысли у нее застучало в висках, ноги подкосились.
Ее мозг изнемогал от нахлынувших воспоминаний.
Когда умерла мама, ей было всего двенадцать лет.
Убитый горем отец велел домоправительнице собрать и запаковать все вещи покойной жены. Когда Мадж пришла в спальню матери, то там не осталось ни одной ее вещи, все уже отнесли в одну из благотворительных организаций. Все, кроме единственного красного шелкового платочка с монограммой, который лежал в ящичке маминого бюро. Красивая изящная буква V, вышитая в уголке, извещала о том, что эта вещица принадлежала Вирджинии Хейз.