Каким-то шестым чувством Кэйл понял ее состояние и взял ее за руку. И это придало ей силы.
— Кэйл, я писательница. — Она думала, что он удивится, но он был совершенно спокоен. — Помнишь, я недоумевала, почему содержание сигнального экземпляра книги мне было знакомо до мелочей? Но это не потому, что я уже читала эту книгу, а потому, что я ее написала. Адам Лоуренс это мой псевдоним. Я взяла имя моего отца и девичью фамилию моей матери.
— Я знаю, — тихо проговорил он. — Ты из Эй-Ди-Эйч, Инкорпорейшн.
— Ты знал?! И давно? — Она не могла поверить, что он скрывал от нее такие важные сведения.
Он достал из кармана рубашки сложенный лист бумаги.
— Вот что я смог раздобыть для тебя.
Она взяла лист и, развернув его, с удивлением увидела свое черно-белое фото.
— Ото! — невольно вырвалось у нее. — Действительно, это я. Двадцать семь лет, родилась в день святого Патрика. Из родственников только отец и мачеха. Бабушка умерла четыре года назад.
— Зачем ты приехала в Лос-Анджелес?
Она вспыхнула — второй раз за этот день.
— Собирала материалы для своего нового романа, — смущенно проговорила она. — Как зовут героиню, ты уже знаешь — Мадж Лярю. Специалистка по краже драгоценностей.
Он не рассмеялся, только улыбнулся — открытой улыбкой, осветившей его небесно-голубые глаза.
— Что-то мне подсказывает, что этот роман будет иметь ошеломляющий успех, — сказал он.
Она облегченно вздохнула и произнесла с нервной усмешкой:
— Ты случайно не принимал меня раньше за сумасшедшую?
— Для меня остается загадкой, что ты делала на складе, — спросил он.
— Отец Мадж, Джеймс, решил переправить контрабандным путем партию драгоценностей. Для этого он спрятал их в банках с краской. Вот я и решила прийти на склад и расспросить управляющего, каков путь банок с краской от производителя до продавца. Когда я пришла, управляющего не было.
Я уже собралась уходить, когда увидела молоденького охранника, которого мне удалось уговорить пропустить меня на склад, хотя его уже закрыли для посетителей. Я обошла уже почти весь склад, когда начался пожар.
— Выходит, все твои воспоминания на самом деле были отрывками из твоей книги? — спросил Кэйл.
— Не все, некоторые воспоминания действительно были моими — сон, в котором я увидела свою квартиру, школа-интернат, мамин красный шелковый платочек с монограммой V, так как мою маму звали Вирджинией.
Кэйл попытался осмыслить сказанное Мадж-Амандой. Как бы там ни было, он был рад, что его сомнения подтвердились: она не была воровкой Мадж Лярю.
— Я уверен, что склады лакокрасочных материалов есть и в Нью-Йорке. Тогда почему ты приехала именно в Калифорнию?
— Потому что я решила, что действие книги будет происходить здесь.
Вдруг он обратил внимание на сумки и чемоданы, стоявшие у письменного стола. От одной мысли, что скоро она уедет, ему стало страшно. Уговори ее остаться! — пронеслось у него в голове.
Неужели ее ничего не связывает с ним?
— У меня не укладывается в голове, что ты навсегда уедешь в Нью-Йорк.
— Кэйл…
— Не уезжай, — перебил ее он. — Останься… Останься со мной!
— Но…
— Послушай, я понимаю, что ты больше не нуждаешься в моей заботе, но, поверь, ты мне очень нужна, Мадж!
— Аманда, — с улыбкой поправила она его.
— Мне все равно, как тебя зовут! Хоть Персефоной!
— Кэйл…
— У тебя кто-то есть? — снова перебил он ее. Теперь, когда к ней вернулась память, может оказаться, что у нее есть какой-то парень! Или даже муж!
— Нет, у меня никого нет, — ответила она.
— Тогда что тебе мешает остаться? Черт возьми, ты нужна мне… Аманда!
Он с трудом произнес ее имя, для него она была по-прежнему Мадж.
Она с нежностью посмотрела на него, и его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Кэйл, скажи вначале три слова! Только три!
— А, те самые!
— Да, именно, те самые, — повторила она с лукавой улыбкой.
— Дорогая, разве ты не знаешь, что я готов ради тебя на все?
— Знаю. Но девушки предпочитают услышать три заветных слова.
Но слова, которые она так жаждала услышать, застряли у него в горле.
Она протянула к нему руку и провела пальцем по его подбородку.
— Ты сказал, что я нужна тебе. Почему, Кэйл?
— Чтобы любить тебя… всю оставшуюся жизнь.