В. Н. Дружинин
БЕЗ ПЕРЕВОДЧИКА
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Художник Д. Б. ЛИОН
М., «Мысль», 1965
ЧЕСТЬ ПРАЦИ
(Заметки о Чехословакии)
Урок чешского языка
Вот уже месяц, как я, специальный корреспондент советской газеты, в Праге. Чешский язык перестает быть для меня полным неожиданностей и загадок, как раньше. Я уже не удивляюсь
тому, что вокзал это «надражи», в буквальном переводе — «на дороге».
Я привык, к тому, что «позор» надо понимать как «внимание» и поэтому в объявлении «Позор, ауто!» нет ничего обидного для автотранспорта. Что «черствы» значит «свежий» и мрачная на первый взгляд надпись на окне ресторана «Обчерстнени» в действительности приглашает не зачерстветь, а освежиться лимонадом.
Все окружающие: официант, парикмахер, лифтер в гостинице, трамвайный кондуктор в черном френче, с мокрой губкой на ремне, к которой он прикасается, собираясь оторвать билет, все терпеливо и дружески помогают приезжему русскому быстрее освоиться с языком. Но конечно, решающая роль принадлежит Маженке Штысковой, преподавательнице чешского языка.
Эта высоченная, то и дело краснеющая девица с пудовым портфелем, недавно окончившая университет, приходит ко мне три раза в неделю. Она живет в Праге шесть лет, но до сих пор не привыкла говорить по телефону и совсем незнакома с разнообразными «забавами», которыми так богата столица. Я хорошо представляю себе крепкую, строгих нравов крестьянскую семью в Моравии, где Маженка выросла.
В свой предмет она влюблена. К ее огорчению, я с первого же урока отказался от учебника грамматики. Мы просто разговариваем по-чешски.
— Что вы ели за обедом? — спрашивает она, краснея.
— Кнедлики, — отвечаю я бодро.
Это слово я знаю давно. Еще бы! Кто, читавший Гашека, не запомнил кнедлики, любимое кушанье Швейка? Обваренные в кипятке комки теста, разрезанные на дольки, — главное и неизменное в чешском меню.
— А просим вас, с чем кнедлики? — застенчиво допытывается Маженка.
Их едят с «омачкой» — подливкой, с «зели», то есть с капустой, с «масем» или «вайцем» — с мясом или яйцами. В природе нет ничего съедобного, что нельзя было бы есть с кнедликами. Опыт позволяет мне ответить и на этот вопрос.
— А суп вы ели? — не унимается Маженка.
С супом получилась заминка. Дело в том, что сегодня я пришел в ресторан около трех, то есть в конце обеденного времени, и официант заявил мне: «Жадна полевка». «Жадна» значит «никакая». Чехи часто обходятся без супа и варят его мало. Так как в Чехословакии рестораны с трех до шести закрываются, я отправился в «Автомат», где собственными руками — никаких автоматов там не оказалось — получил у прилавка обед, поставил на столик, покрытый стеклом, и поел стоя. На первое — бульон, слегка заправленный манной крупой, на второе — кнедлики с мясом.
Всю эту историю я пытаюсь изложить Маженке по-чешски, и мой рассказ звучит как некое сложное, местами загадочное приключение. То и дело я спотыкаюсь о самые простые слова.
Как сказать по-чешски «вышел»? Так и будет — «вышел». Как все-таки близки наши языки!
Я записываю в тетрадке слова родные и для русских, и для чехов: «хлеб», «вода», «лес», «гора», «лето», «зима», «рука», «нога». Еще больше слов, слегка измененных, например «ржека» — река. Там, где у нас «р», у чехов нередко «рж».
Вот что еще бросается в глаза: в языке у чехов много слов, которые для нас звучат архаически, отдают пергаментом летописи, древней книгой в кожаном переплете с медными застежками. «Жизнь» — по-чешски «живот», «сегодня» — «днес», «топор» — «секера», «плата» — «мзда». Где мы читали слово «вельми»? Да в торжественных одах Хераскова, Державина! А чехи постоянно употребляют «вельми» в значении нашего «очень». Чехи говорят: «в реце» (в реке), «в руце», совсем как в летописи у Нестора. Странной кажется фраза: «Рад чту», то есть «люблю читать» или «читаю с радостью». Но вот она, летопись Нестора, извлеченная из гигантского портфеля Маженки. К киевскому князю Владимиру приходит философ, чтобы рассказать о своей вере. Князь обращается к нему со словами: «Послушаю рад».
В то время наши языки были еще ближе. Как говорит легенда, праотец Чех жил со своим племенем сперва вместе с другими славянами, между Днепром и Вислой. Потом стало тесно, и повел Чех своих сородичей на юго-запад, через горы, искать новых земель, и поселились они в долине Влтавы. В действительности дело обстояло сложнее. Академик Неедлы доказал, что на территории Чехии с древнейших веков обитали предки славян. Но некое зерно истины в легенде есть. Тесное родство чешского языка с польским бесспорно: чехи понимают своих северных соседей. Сходство не только в словах, но, например, и в обилии звуков «пш», «тш», «рж», «рш».