— Так вы придете на прием к послу? — спросил он Энтони.
— Я бы и хотел, да только не знаю… Приступы все время повторяются. Полет я перенес ужасно тяжело, но, правда, успел вздремнуть. Сейчас чувствую небольшую слабость, но к вечеру, возможно, приободрюсь. Твердо могу сказать только одно, если я не смогу пойти, то хотел бы, чтобы Бритт пошла обязательно. Пусть немного развеется.
— Ну нет, мой милый, — сказала она. — Без тебя я никуда не пойду.
Энтони погладил ее по щеке.
— Дорогая, что за старческие причуды в столь раннем возрасте? Я ведь не на смертном одре.
— Предпочитаю остаться с тобой, вот и все.
— Ну хорошо, мы посмотрим, как я буду себя чувствовать. Но если неважно, то обещай мне, что пойдешь без меня. Элиот, скажи ей, что ты тоже настаиваешь.
Единственное, что хотел Элиот, так это поскорее убраться отсюда. А Энтони собирается переложить на него свою ношу.
— Нет, Энтони, увольте. Тут вы босс, а не я.
— Ну вот! Теперь боссом вплотную занялся клятый микроорганизм, так что… — Он поставил чашку и встал. — Извините, мэм, вы не подскажете, туалет тут платный? А вы, Элиот, уговорите все же ее пойти на прием. Я рассчитываю на вас. Надо же мне наконец отдохнуть от этой женщины.
Элиот и Бритт обменялись улыбками.
— Внешне такой симпатичный человек, а какая бесцеремонная настырность, — сказала Бритт. Энтони рассмеялся и направился в ванную. Они проводили его взглядом до дверей, и Бритт задумчиво проговорила: — Ох, и достается бедняге. Удивляюсь, как это еще ему удается шутить и проявлять великодушие к другим.
— Да, он такой, — сказал Элиот, вставая. — Так я пойду, пожалуй, Бритт.
— Жаль, я с удовольствием поболтала бы с вами еще.
— Да и я бы рад. Но мы поболтаем позже. Если не сегодня вечером, так в другой раз.
Бритт тоже встала.
— Чувствую, что вам не терпится уйти, и не смею задерживать. Но мне хотелось бы только спросить, можем ли мы вам чем-то помочь.
— В чем?
— С Моник. Ведь это одна из причин, почему Энтони так хотел заехать в эту часть света. Он надеялся как-то сгладить острые углы… Нам обоим неприятно думать, что здесь у вас не все ладно.
— Я преисполнен благодарности, Бритт. Это действительно так. Но Моник и мои проблемы не имеют отношения ни к Энтони, ни к тому факту, что он сюда приехал.
— Может, она просто не хочет встретиться с нами?
— Я знаю, то, что я скажу, звучит жестко, но грустная правда состоит в том, что она ни черта не хочет — ни вас, ни кого-то другого. Не думайте о ней. — Бритт выглядела потерянной. — Что касается сегодняшнего вечера, — продолжал он, — то сделаем, как вам лучше. Не чувствуйте себя обязанной присутствовать там. Если вы действительно предпочитаете остаться с Энтони, я позвоню и скажу им, чтобы машину за вами не присылали.
— Конечно, лучше бы мне остаться с ним, но он страшно рассердится, если я не пойду. Мы женаты всего лишь пару недель, но я уже поняла, что, когда он упрется, его не сдвинешь.
— Не могу не считаться с мнением столь многоопытной супруги.
Он направился к двери. Бритт последовала за ним, слегка улыбнулась и подала руку.
— Я рада, что мы наконец познакомились, пусть даже при не совсем благоприятных обстоятельствах.
Элиот взял ее руку, ощутив ее прохладу и тонкость, заглянул в ее теплые глаза и неожиданно почувствовал возбуждение.
— Всегда приятно приветствовать кого-то нового, входящего в твое семейство, — сказал он. — Добро пожаловать в нашу семью, Бритт!
Она оценила его доброту.
— К прибытию авто я буду готова и вся — в предвкушении приема.
Элиот кивнул и наконец выпустил ее руку.
— Да, я тоже весь буду в предвкушении…
Он вышел из номера, искренне полагая, что его последние слова просто забавно-вежливо завершают состоявшуюся встречу. Но тут же понял, что это не так: впервые за долгое время он чувствовал себя так, будто увидел что-то впереди.
Энтони, обложенный подушками, сидел в постели и наблюдал, как Бритт в ванной наносит на лицо косметику.
— Ты знаешь, Бритт, — сказал он, — говорят, что здесь, в Индии, есть такой обычай: когда мужья болеют, жены с головы до пяток обволакиваются во что-то вроде плаща. Считается, что так бедный малый скорее окрепнет.
Она с улыбкой повернулась к нему.
— Я существо слишком непристойное для тебя, дорогой? Если хочешь, я прикрою дверь.
— Небеса! Она хочет прикрыть дверь! И не вздумай! Я и так страдаю, что лишен радостей жизни.
Закончив макияж, Бритт вошла в спальню, присела на кровать и поцеловала мужа в губы.
— Может, ты не так уж и плохо чувствуешь себя? — проворчала она. — Может, тебе и самому хочется пойти со мной на этот прием? — Она опять поцеловала его. — В самом деле, если ты чувствуешь себя лучше, почему бы нам не пойти на этот дурацкий прием вместе?
И она, глядя на него, лукаво усмехнулась. Энтони нежно погладил ее по лицу.
— Что я должен сделать, чтобы стать достойным тебя, Бритт?
— То же самое я хотела спросить у тебя.
— Наш медовый месяц проходил безупречно, пока я не подцепил эту идиотскую бактерию.
— Он и сейчас безупречен. — Она посмотрела на часы. — Ой, надо поторапливаться, скоро машина придет, а я еще не одета.
Энтони смотрел, как она вернулась в ванную. Она была гораздо более изысканна, чем он заслуживал. Идя с ней рука об руку, он всегда испытывал ужасную гордость, но в то же время и некоторый стыд. Он прекрасно знал: большинство людей думают, что именно ее красота, и только, привлекла его. Но это не вся правда. Конечно, он находил ее неотразимой, все так, но она очаровывала его и множеством других своих черт. Бритт обладала зрелым интеллектом и глубоким характером, что необычайно сильно его вдохновляло. Кэтрин была умна, хорошо образованна и воспитанна. Они делились важными вещами, даже тем, что касалось его работы. Но столь высокой степени понимания он впервые достиг только с Бритт.
Однако решение создать новую семью далось ему нелегко. И не последнее место среди аргументов против занимало отношение к его браку со стороны близких ему людей, особенно брата…
Прежде чем сделать Бритт предложение, он пришел к Харрисону и Эвелин, чтобы обсудить с ними свои планы и как бы испросить их родственное благословение на этот брак. Они, конечно, знали о его отношениях с Бритт, но вряд ли думали, что все так серьезно. Встреча произошла в одно из январских воскресений. В этот день разыгрывался воскресный Кубок кубков, Энтони не знал этого, пока не прибыл в Джорджтаун, в дом своего брата, и не нашел его в кабинете уткнувшимся в телеэкран.
Энтони не хотелось отрывать брата от зрелища. Оба они были страстными болельщиками и недурными спортсменами. В Иельском университете Энтони играл в теннис и немного фехтовал. Харрисон предпочитал более жесткие виды спорта — регби, особенно борьбу. Борьбой он продолжил бы заниматься и после окончания университета, если бы не пожалел своих ушей, начавших терять форму.
Вот почему Энтони оставил брата болеть за «Дельфинов» и отправился на поиски Эвелин. Это даже лучше, сначала он поговорит с ней. Он нашел ее в гостиной, она вязала.
— Энтони! Я так рада за тебя! — воскликнула она, когда он сказал ей о своем намерении жениться. — Лучшая новость, которую ты мог бы принести! Это просто прекрасно!
— Ты действительно так считаешь?
— Конечно. И Бритт, должно быть, наверху блаженства.
— Я еще не делал официального предложения, но мы с ней кое-что обсудили…
Он нисколько не удивился реакции Эвелин. Она всегда была самой великодушной и добросердечной женщиной из всех, кого он знал. Когда умерла Кэтрин, она все время была рядом с ним, они тогда очень сблизились. И вот прошли годы, и однажды он осознал, что она стала ему гораздо ближе, чем Харрисон.
— Знаешь, Эвелин, я немного смущен тем, что мы с Бритт так увлечены друг другом, что не способны достаточно трезво посмотреть на этот брак.