— Не тело, а сплошная рана — тихо обронил парень, доставая из стоящего у ноги небольшого рюкзака старый помятый термос — Его будто стальными прутьями хлестали…
— Рана? — девушка покачала головой — По сравнению с тем, что творится там внутри это просто мелочи — активировав планшет, она оценила постоянно обновляющуюся информацию и снова погасила экран — Это кошмар. Честно говоря, я не понимаю почему он еще жив. Сепсис, внутреннее кровотечение, разлив в брюшную полость из почечного импланта, распространяющаяся инфекционная гангрена…
— Вонь та еще — согласился парень, разливая горячий напиток по пластиковым стаканчикам.
— И все это на фоне общего истощения организма и разлаженной работе отработавших свое имплантатов.
— Этот парень набит одним ржавым мусором — снова кивнул ее собеседник — Мне пришлось нехило постараться, чтобы все это снова заработало и хоть немного в унисон, а не во вред друг другу. А до этого у него там внутри считай шла война…
Девушка его словно не услышала, продолжая перечислять:
— Непроходимость кишечника в начальной стадии, убитый желудок, системный отказ внутренних органов, большая кровопотеря… и при всем этом бешеная сопротивляемость смерти.
— А есть такой медицинский термин?
— Нет — она снова покачала головой — Такого термина нет. Но Вертинский, похоже, его придумал… Он просто не хочет умирать. Более того! Он даже не хочет засыпать! Мне пришлось удвоить дозировку средств, чтобы удержать его в спящем состоянии. Если убавлю подачу лекарств — он мгновенно очнется и придет в движение.
— Или скорее включится — хмыкнул парень — Пытаюсь тут оценить процент его киборгизации, и он велик…
— Посмотри на его лицо — попросила девушка — Просто посмотри.
Привстав, он подался вперед и вгляделся. Где-то через минуту удивленно присвистнул и, усаживаясь обратно, спросил:
— И давно это началось?
— Двадцать две минуты назад. Я опять чуть усилила приток седативного. Он… он буквально рвется наружу.
Истощенное лицо Вертинского с торчащими окулярами глазных имплантов, больше не было неподвижным. Лицо нервно подергивалось и гримасничало, под кожей вздувались желваки, на висках пульсировали вены — киборг силился преодолеть химическое усыпление, пытался прорваться обратно в реальный мир. Протезы были обездвижены, но живая рука подрагивала, пальцы пытались то согнуться, то ухватиться за что-то.
— Невероятно — подытожила девушка и несколько раз коснулась экрана планшета, отправляя в тело пациента еще одну порцию лекарств — Мы чистим ему кровь и чем меньше в ней токсинов, тем быстрее он приходит в себя. Приготовь еще один пакет внутривенного питания, Майк.
Кивнув, Майк встал и подошел к контейнеру на сто двадцать литров из толстого зеленого пластика — такие безликие ящики с плотно прилегающими крышками многими столетиями пользуются заслуженной любовью по всему обжитому космосу за свою прочность и вместительность. Пощелкав запорами, он аккуратно достал нужный пакет, вернулся и прикрепил его на свободный пластиковый крючок. Дождавшись, когда предыдущая емкость опустеет, проделал нехитрую манипуляцию и в вены киборга возобновился поток питательных веществ. Все эти заботы не мешали явно скучающему Майку размышлять вслух:
— Ты ведь понимаешь, Дана — он не остановимся. Мы сейчас его подлечим, починим, кое-что заменим, когда придет мистер Стэйлз, но что толку? Как только это чудище встанет на стальные ноги — он не начнет налаживать свою жизнь. Нет. Он снова начнет убивать. Мы ведь вместе смотрели все эти видео. До того, как я обездвижил его внешние импланты и отключил глаза, мне казалось, что я сижу рядом с готовой вот-вот рвануть бомбой. Так себе ощущение, знаешь ли. А ведь я не из трусливых — ты знаешь мою историю.
— Просто вы разные — тихо сказала Дана — Вы очень разные, Майк. Ты, как и я, просто человек с нелегкой судьбой. А он… он воин.
— А я нет? Я знаешь ли занимаюсь с тяжестями каждый день. Грушу бью!
— Ты — нет. Ты созидатель. Техник, электронщик. Мечтатель. Любящий меня мой ненаглядный смешливый парень — девушка улыбнулась и на ее щеках появились милые ямочки — Ты хорош во многих вещах, Майк. А он… он фанатично следует лишь одной дорогой и не думает о цене. Он мститель на кровавом пути вендетты. Он воин.
— Он мститель — Майк посерьезнел и передернул плечами — Мрак тот еще приключился с его семьей. Мои то предки померли от дешевого бухла, проевшего их кишки и мозги. Лупили меня жутко, воровать заставляли. Но я хотя бы рос на улице, а не в той крысоловке с названием детдом… К тому же нас с тобой нашли, дали шанс, показали иной путь. Нам дали светлую мечту, и мы к ней идем. Скоро уже день Х и мы наконец покинем это проклятое место навсегда. Антей почти готов…
— Тише! — девушка сердито шикнула — Об этом нельзя вслух!
— Ну да… но я все равно не понимаю зачем нам велели привести его в порядок. Мы тратим драгоценные ресурсы на мясника.
— Нам их компенсируют.
— Может у старших какие-то планы на Вертинского?
Дана покачала головой и уверенно ответила:
— Нет. Нам такой просто не нужен на борту.
— Он умеет сражаться.
— Не умеет. Джонас оценивал его боевые умения. И оценил их крайне низко. Хотя мы и сами это видели в том видео с последней его боевой стычкой с копами. Вертинский — мясник самоучка. К тому же его невозможно контролировать. Нет… думаю, ты сам знаешь кто, просто воспользовался нашими возможностями, чтобы привести Вертинского в порядок и… оставить его здесь. Не зря же нам приказали убрать из этого убежища все лишнее, оставив лишь необходимое сроком на пару дней.
— А ведь он не копов атаковал, а лишь одного из них… самого знаменитого. Киборг атаковал старшего лейтенанта Линдреса…
— Тихо!
Поздно… едва с губ Майка сорвалось имя «ЛИндрес», тело киборга прошил нервный импульс и он, несмотря на обездвиженные протезы, начал садиться, скребя парализованной рукой по пластику и слепо ворочая головой. Из прорезов в культях хлынул гной вперемешку с кровью, игла капельницы выскочила и… Вертинский медленно опустился и обмяк, снова затихнув на мокром склизком мате. С шумом выдохнувшая Дана убрала палец от подающей транквилизатор пиктограммы на экране планшета и укоризненно взглянула на парня. Тот, потрясенный, убирая руку от игольника на поясе, виновато пробубнил:
— Да кто ж знал… Дай я снова вставлю иглу.
— Я сама — ответила уже склонившаяся над окровавленным телом девушка — Вот черт… во мне все обмерло. А ведь мы куда старше его, Майк. Тут в крови лежит подросток… его ровесники в более благополучных секторах только что закончили домашнее задание и весело гуляют по паркам или режутся в игры…
— А этот людей ржавым тесаком на куски режет — хмыкнул успокоившийся Майк — Фух… Но ты видела, как он отреагировал на имя…
— Эй!
— Да не собирался я его называть. Но ты видела его лицо в момент, когда он пытался встать?
— Видела — глухо обронила девушка и нервно передернула плечами — Маска смерти… Думаешь тот полицейский причастен к случившемуся с его… ну ты понимаешь, о чем я.
— Почти наверняка — уверенно ответил Майк — Как же все запутанно… и интересно. Хотел бы я узнать подробности. Стой! А ведь он нападал не только на копов. Он еще прикончил того свяще…
— Не надо! — прервала его Дана и хотела добавить еще что-то, но ее в свою очередь прервал писк пришедшего на небольшой браском сообщения и последовавший за ним условный стук в небольшую железную дверь с засовом. Майк снова уронил руку на рукоять игольника.
Прочтя сообщение, она успокаивающе кивнула, и парень шагнул к двери. Лязгнул засов, и железная створка бесшумно открылась. Внутрь вошли двое — средних лет чернокожий мужчина с копной курчавых волос и вооруженная игольной винтовкой женщина с суровым жестким лицом, в черном приталенном комбинезоне, серой бейсболке и того же цвета тяжелых рабочих ботинках. Следом за ними вкатился старый колесный АКДУ и, подчиняясь приказу с браскома мужчины, занял позицию неподалеку от переносного туалета.