Вернувшись в свою квартиру, Массей все так устроил, что посланный сэром Ричардом в Кольфорд гонец, сержант Уайльд, привез ему заранее условленное известие о том, что к Глостеру движется целая армия с принцем Рупертом во главе. Это известие было привезено как раз вовремя, когда губернатор находился среди своего военного лагеря, где вокруг костров заканчивался сытный ужин, орошенный обильными возлияниями. Провизии и вин в брошенном имении оказалось столько, что могло хватить войску Массея на несколько недель. Благодаря этому люди Массея были сыты, довольны и веселы.
Прочитав врученное ему гонцом письменное сообщение, губернатор обратился к присутствующим офицерам и солдатам со следующей речью.
- Товарищи! Майор Раукрофт, командующий кольфордским гарнизоном, прислал мне очень важное известие. Он пишет, что, по дошедшим до него из достоверного источника сведениям, принцы Руперт и Морис объединили свои силы, взяли Страуд, Сиренстер и теперь направляются к Глостеру. Мы собирались брать Монмаутс, но, разумеется, если наш собственный город находится под угрозой, то мы должны прежде всего позаботиться о его спасении. Мы не позволим кровожадному врагу овладеть нашим старым Глостером, который до сих пор так храбро держался против злобных роялистов, ищущих возможности насытиться его кровью и обогатиться его сокровищами. Совершим же до конца наш долг. Идем без промедления снова на защиту нашего дорогого Глостера. Мы остановились здесь, чтобы быть поближе к Монмаутсу, но теперь надо вернуться в город, которому угрожает опасность, пока еще не поздно. Через двадцать минут будьте все готовы в путь. Надеюсь, что каждый из вас исправно исполнит свою священную обязанность.
Говорить больше не было надобности. Войско Массея было очень дисциплинировано и настолько привыкло к внезапным походам и ратным трудам, что всегда готово было мобилизоваться в любую минуту. Едва успели замолкнуть последние слова губернатора, как сигнальная труба протрубила "сбор", и вслед за тем офицеры и солдаты, бросив недоеденный кусок и недопитый кубок, проявили живейшую деятельность: выводили из временных стойл лошадей, седлали их, надевали на себя доспехи, цепляли оружие, тушили костры, так что не истек еще и назначенный срок, как уже раздалась команда: "Марш в дорогу!", и лагерь начал пустеть.
И никто не заметил, как один из личных слуг губернатора, его дворецкий, вскочил на лошадь и еще до выступления войска понесся по направлению к Монмаутсу.
Глава XXIV
ВЗЯТИЕ МОНМАУТСА
Ясный день близился к концу, предвещая наступление бурной ночи. Солнце зашло в полосу темных облаков. Немного спустя эта полоса, все больше и больше уплотняясь, чернея и расширяясь, понемногу расползлась сплошной пеленой по всему небу. Наступил мрак, изредка прорезаемый яркими зигзагами молний, походивших на раскаленные стрелы; поднялся сильный ветер и полил проливной дождь.
Тот, кто в это время шел или ехал по горным дорогам и тропинкам Фореста, должен был пережидать промежутки между молниями, чтобы не сбиться в сторону, не быть сброшенным в пропасть или со всего размаха не удариться о дерево.
Разумеется, в такую погоду ни один разумный человек не решался пуститься в путь без крайней надобности.
Такая нужда постигла, должно быть, четырех всадников, остановившихся на расстоянии одной мили от Хай-Мидоу-Хауза, на кольвордской дороге. Очевидно, эти люди стали под дерево не для того, чтобы укрыться от проливного дождя, потому что потоки воды легко проникали сквозь нависшие над их головами ветви, и сами они были уже промочены насквозь до нитки. Скорее всего, они скрывались тут от чужих глаз, которые случайно могли заметить их в те мгновения, когда яркая молния рассекала и густой мрак, и завесу дождя, освещая все вокруг. Всадники выбрали это место с тем расчетом, чтобы им можно было видеть большую часть дороги, а самим остаться незамеченными. При ослепительных вспышках молний нетрудно было рассмотреть, что все четверо - люди военные: офицер и трое рядовых, из которых один держал сигнальный рожок. Это был дозорный пикет, посланный наблюдать за дорогой, и в случае, если на ней будет замечено какое-либо движение, дать знать кому следует.
На небольшом расстоянии от этого пикета, в глубине леса, на обширной поляне, также не обращая внимания на дождь, бурю и грозу, расположилось войско Массея. Всадники и лошади вели себя тихо, как призраки. Лишь изредка слышалось сказанное шепотом слово, раздавался лязг оружия или металлического лошадиного убора. Фыркнет и рванется лошадь, когда молния сверкнет ей прямо в глаза, но, сдержанная сильной рукой, снова замрет.
В самый разгар непогоды из ворот Монмаутса тоже выступил отряд конницы и направился к мосту через реку Вайю, а затем, переправившись через него, начал подниматься к Каймин-Хиллу, где находился Бекстон. Этот отряд, по-видимому, разведочный, состоял из сорока человек под командой старшего офицера и корнета. Когда молния озаряла флаг, который нес на древке корнет, на нем можно было видеть изображение золотой королевской короны; да и некоторые особенности мундиров свидетельствовали о принадлежности отряда к королевской армии.
Перевалив через Каймин-Хилл, отряд направился к Хай-Мидоу-Хаузу. С какой целью совершалась эта экспедиция - было известно только командиру отряда. А цель эта была следующей. Монмаутский губернатор, получив донесение об оставлении неприятельским войском своей штаб-квартиры, нашел нужным занять этот важный пункт, который мог послужить базой для дальнейших операций роялистов.
В стороне от этого отряда, лесом, быстро скользила между деревьями высокая фигура, которую можно было принять за мужскую, тем более, что она была закутана в плащ с капюшоном, надвинутым на голову. Однако некоторая мягкость, округленность в очертаниях этой фигуры изобличали в ней женскую. Это была Уинифреда.
Добравшись до сторожевого пикета, девушка притаилась. При первой же новой вспышке молнии она убедилась, что перед нею те самые люди, которых она искала: сэр Ричард, сержант Уайльд, трубач Губерт и еще один конный рядовой, тоже знакомый ей. Проскользнув мимо сэра Ричарда, она шепнула ему: