Благополучно переправившись через разлив, эскадрон галопом примчался в Мичельдин. Там, не слезая с лошадей, офицеры навели справки о мистере Поуэле и узнали, что он в послеобеденные часы проезжал через этот городок, один, верхом и, по-видимому, очень торопился.
"Ну, значит, он теперь в руках роялистов", - пробормотал себе под нос сэр Ричард и снова пустился в путь.
Пользуясь тем, что начинался крутой подъем в гору, по которому можно было ехать только шагом, сэр Ричард вступил в беседу с Юстесом, ехавшим рядом с ним.
- Ах, как жаль, - начал он, - что в письме не указано точное число кавалеристов, нагрянувших в Холлимид. Сабрина пишет: "человек около двухсот". Это очень неопределенно...
- А что говорила о численности их разносчица? - спросил Юстес. - Ведь вы расспрашивали ее.
- Она тоже не могла сказать ничего, кроме того, что кавалеристы окружили и заняли всю усадьбу и что их много. Таким образом, мы только на месте можем узнать, со сколькими саблями нам придется иметь дело.
- Лишь бы было с кем скрестить шпаги, - заметил Юстес.
- Уж не думаете ли вы, что незваные гости успеют убраться до нас? спросил не без тревоги сэр Ричард.
- Опасаюсь этого, - ответил Юстес. - Мистер Поуэль должен был вернуться домой под вечер. Наверное, роялисты захватили его в плен. После этого им незачем было и оставаться в Холлимиде.
- Но почему же? - возражал сэр Ричард, продолжая, однако, волноваться. Если они явились из Бристоля, - а это ведь не так близко, - то должны порядком устать и пожелать провести ночь на отдыхе. Мне думается, они именно из Бристоля.
- А мне думается, что принц пожаловал из Монмаутса, - возражал, в свою очередь, Юстес. - Наверное, его привлек туда свершившийся переворот. И если он действительно явился в Холлимид из Монмаутса, то, забрав, кого нужно, в плен, теперь мог уже вернуться и назад: Монмаутс не так далеко от Холлимида, как Бристоль.
- Если вы правы, друг мой, то нам предстоит большое разочарование, и эта ночь будет для нас очень горькой! - заметил после некоторого размышления сэр Ричард. - Если принц уже покинул Холлимид, то, разумеется, в сопровождении не только самого мистера Поуэля, но и его дочерей... Гм!.. Да! Руперт, Ленсфорд да ваш милейший кузен - хорошая, нечего сказать, компания! Ни один из них не упустит случая "позабавиться", как они это называют, с беззащитными женщинами! Ваш кузен еще особенно рад будет возможности насолить вам почувствительнее. Вы во многих отношениях стали ему поперек горла.
- Да, это верно, - согласился Юстес. - Я знаю, что мне еще предстоит скрестить с ним оружие, и тогда я уж окончательно "перейду ему дорогу". Мы клятвенно обещали друг другу, что при первой же встрече на поле сражения будем биться без пощады. Если по его вине случится что-нибудь недоброе с Вегой, то, клянусь, я ни за что не пощажу его!
- И хорошо сделаете, друг Тревор. Я уверен, что вам недолго придется ждать этой встречи.
- Стало быть, вы все-таки убеждены, что принц еще в Холлимиде? - с живостью спросил Юстес.
- Скорее, рассчитываю на это, - ответил сэр Ричард. - Рассчитываю же я потому, что Руперт, как известно, большой любитель пображничать, Ленсфорд тоже. В Холлимиде же такие хорошие погреба и кладовые. Наедятся всласть, напьются и не захотят, а то и прямо будут не в состоянии двинуться с места до утра. Это тем более возможно, что они не ожидают никаких сюрпризов, например, вроде нашего появления среди них и, уверенные в полной безопасности, наслаждаются за обильно уставленным столом.
- Ну и пусть наслаждаются хоть до утра или, лучше сказать, - до нашего прибытия! - воскликнул Юстес.
- Да, если мы их застанем в Холлимиде, то в эту ночь там прольется не одно вино! - глухо проговорил сквозь стиснутые зубы сэр Ричард. - А, друг Ленсфорд! - в порыве жгучей ненависти продолжал он, - вы думаете, я забыл вас? Нет! И клянусь вам, что если суждено с вами встретиться в эту ночь, то она будет для вас последней!
Угроза была вызвана, главным образом, прежними намеками Сабрины на дерзкое отношение к ней Ленсфорда, подтвержденными ею в только что полученном сэром Ричардом письме выражением "ужасный Ленсфорд". Такое выражение доказывало, что девушка очень опасается этого человека.
Юстес Тревор также горел желанием сдержать свое обещание относительно двоюродного брата; и он тоже надеялся свести последние счеты с Реджинальдом именно в эту ночь. Горе Реджинальду, если он осмелится хоть одним словом или даже взглядом оскорбить Вегу! Не ждать ему тогда никакой пощады, как бы он ни умолял об этом!
Во время этих внутренних волнений сэра Ричарда и его спутника они очутились на том самом месте, где два года тому назад произошла их первая встреча, начавшаяся ссорой и окончившаяся дружбой. С признательностью судьбе вспомнили об этом всадники, но с совершенно другим чувством - их кони. Под единодушным впечатлением происшедшего эти чувствительные четвероногие вдруг остановились как вкопанные и, обернувшись друг к другу мордами, принялись яростно фыркать и бить копытами землю, словно собираясь вступить в бой. Это было тем более странно, что они, подобно своим хозяевам, жили в большой дружбе между собой.
Рассмеявшись над этой курьезной демонстрацией, друзья потрепали своих коней по крутым шеям и успокоили их уверением, что им, коням, нет никакой надобности ссориться, потому что этой надобности не имеется и у их хозяев. Умные животные поняли, радостно заржали и с удвоенной энергией поскакали дальше.
Этот маленький инцидент, наверное, послужил бы темой для новой оживленной беседы между всадниками, если бы в эту минуту их внимание не было отвлечено другим обстоятельством. В стороне Руардина они вдруг заметили на небе какой-то яркий отблеск, который никак не мог быть приписан лунному свету. Этот отблеск даже усилился, когда луна снова исчезла в покрывавших ее бродячих тучах. Нетрудно было догадаться, что это - зарево пожара.
- Дом горит! - вскричал один из солдат, показывая в ту сторону.
- Может быть, не дом, а просто стог сена, - заметил другой.
- Какое тут сено! - кричал третий. - Зарево такое большое, словно горит целый город!
- В этой стороне нет города, кроме Руардина, куда мы и едем, - послышалось чье-то возражение.