Как и в первый раз, охота была внезапно прервана, и маленькое общество поспешило назад в Холлимид. Но тогда, два года тому назад, сэр Ричард и Юстес Тревор оставались еще несколько времени возле приглянувшихся им молодых девушек, сделавшихся теперь их невестами. В настоящее же время женихи должны были наскоро проститься со своими возлюбленными и отправиться навстречу неизвестности. Что будет с ними и с теми милыми существами, которыми так полны были их сердца и которые снова оставались беззащитными в их отсутствие?..
Прошло несколько дней.
— Разве тебе не хотелось бы вернуться в Глостер, Саб?
— Зачем же мне хотеть этого, Вега?
— Здесь такая скука!
— Какая ты стала непостоянная, Вега! Когда мы были в городе, ты не знала, как попасть сюда, а теперь…
— А теперь сплю и вижу, как бы попасть назад в город.
— Это в «прозаический» — то Глостер? Помнится, ты всегда так называла его.
— Называла. А все-таки теперь мне досадно, что мы покинули его.
— Ты сама себе противоречишь, милая Вега. Отец всеми силами был против преждевременного возвращения сюда, а ты настояла на этом, и отец не мог отказать своей любимице…
— То есть тебе, Саб. Это ты все время рвалась сюда, по известной причине. Я только вторила тебе.
Вега была права. После взятия Монмаутса парламентариями сэр Ричард получил указание охранять гирфордские границы руардинской области от вторжения роялистов. Это подало сразу Ричарду мысль основать свою главную квартиру в Холлимиде, что, в свою очередь, вызвало и желание сестер Поуэль вернуться туда. После же того, как сэр Ричард был внезапно отозван в Глостер, все изменилось, и сельская жизнь, так восхваляемая Вегой в городе, потеряла для нее всякую прелесть.
— Ну, может быть, было и так, — созналась невольно покрасневшая Сабрина. — Во всяком случае, раз мы здесь, нам нечего сокрушаться об этом. По совести сказать, я и сама была бы рада, если бы отец прислушался к советам Ричарда.
Перед отъездом сэр Ричард советовал мистеру Поуэлю вновь оставить Холлимид и переселиться в Глостер, где он и его дочери были бы в полной безопасности, между тем как у себя в поместье, лишенном защитников, он мог снова подвергнуться неприятностям. Но Эмброз Поуэль был так уверен в том, что роялисты и носа больше не посмеют сунуть в Форест, что не только не послушал доброго совета своего нареченного зятя, но даже в тот самый день, в который происходила описываемая беседа его дочерей, отправился в Глостер по делам комитета народной обороны и оставил дочерей совершенно одних.
— Мне не только скучно, Саб, — продолжала Вега, — но меня опять тяготит какое-то мрачное предчувствие. Ты ничего такого не чувствуешь, Саб?
— Нет. А что?
— Да мне все кажется, что к нам могут ворваться роялисты…
— Ну вот, вздор какой! Ближе Бристоля и Гирфорда их теперь больше нет. Да и быть не может.
— Ты забываешь о Гудриче, Саб.
— Нет, не забываю, Вега. Но раз Монмаутс в руках наших партизан, гудричскому гарнизону теперь только одна забота: как бы самому уцелеть вместе с крепостью; ему уж не до набегов по сторонам. Во всяком случае, думается мне, Линджен лично нас не стал бы тревожить. Ведь он был другом нашего отца и…
— Да и твоим тоже, пока не женился на другой! — подхватила младшая сестра. — Это мне хорошо известно. Тем больше надо его бояться. Отвергнутые поклонники бывают склонны к мести.
— Ах, Вега, охота тебе городить такую чушь! — с сердцем возразила Сабрина. — Между мной и Линдженом никогда не было ничего такого, что могло бы подать ему повод считать себя «отвергнутым» и пылать к нам жаждой мести. Нет, с этой стороны нам нечего опасаться.
— Так, может быть, с другой? — спросила Вега.
— С какой же, по-твоему?
— Не знаю, Саб. Но повторяю, что меня томит предчувствие какой-то надвигающейся беды. То же самое было у меня и перед тем, как пожаловал гонец от Массея…
— Ну что же случилось особенно дурного, Вега? Только то, что Ричард и Юстес должны были наскоро покинуть нас. Но ведь это не в первый раз. Пока не закончится эта несчастная война, мы постоянно должны быть готовы к разлуке. Да и не мы одни.
По своей тонкой, нервной натуре Вега была подвержена разным душевным состояниям, каких у других, обыденных людей не бывает. На нее действовали разные знамения, предсказания, предчувствия, и она всему этому придавала большое значение. И, как это ни странно, все ее предчувствия оправдывались. Томившее ее предчувствие оправдалось и в этот раз.
Сестры находились в маленькой комнате, рядом со столовой, откуда и перешли в гостиную после завтрака. Вега стояла у одного из окон и смотрела вдоль длинной аллеи. Вдруг девушка вскрикнула: «Так и есть! Смотри, Саб, смотри, кто идет!» и приникла к стеклу.
Сабрина тоже выглянула в окно. По аллее быстрыми шагами, чуть не бегом, приближалась Уинифреда, сестра Джека-Прыгуна.
В самом появлении этой девушки не было ничего особенного; живя поблизости, она чуть не каждый день бывала в Холлимиде по разным надобностям. Необычна была только ее торопливость. Она всегда ходила степенным шагом, а тут неслась с поспешностью человека, гонимого чем-нибудь очень важным.