В восемь часов тринадцать минут мы остановились на краю дороги, прямо напротив телефонной будки. Я вышел из машины, даже не взглянув на жену, и вошел в будку. Воздух внутри был слегка спертый — но зато не воняло мочой, как во всех телефонных будках Лондона. Вероятно, здесь им предпочитали туалеты.
Холодея всем телом, я застыл перед телефоном и следил за секундной стрелкой на своих часах. Она сделала полный круг и пошла дальше. Восемь четырнадцать. Осталась минута. Я благодарил Бога, что Кэйти оказалась таким лихим водителем, — и все же не мог избавиться от мысли, что мы опоздали. Мои дети, мои драгоценные крошки могли быть уже мертвы. Для меня они всё, для похитителей — всего лишь временное неудобство и инструмент ведения переговоров. А все потому, что друг и жена меня предали. Мне наплевать, что там спрятано в камере хранения на вокзале Кингс-Кросс. Мне оно не нужно. Все, чего я хочу, — это вернуться в прошлое, когда наш с Кэйти брак был крепким, а мир вокруг нас не сходил с ума; когда мои дети счастливо смеялись. Но секундная стрелка неумолимо двигалась по кругу, я понял: что бы ни произошло сейчас, прошлого уже не вернуть, а наше будущее может оказаться очень непродолжительным и страшным.
Телефон издал пронзительную трель, испугав меня. Я украдкой взглянул на Кэйти. Она пристально смотрела на меня сквозь ветровое стекло, на ее лице застыла маска страдания. За последний час она постарела на десять лет. Я поднял трубку. В горле пересохло, и, когда я заговорил, мой голос был хриплым.
— Том Мерон слушает.
— Молодцы, уложились, — сказал тот же человек, с которым я говорил раньше. — Надеюсь, вы выполнили все мои инструкции?
— Да.
— Вы отключили телефоны? Выбросили их?
— Да. Я не хочу ставить жизнь моих детей под угрозу.
— Очень мудро с вашей стороны. Слушайте дальнейшие инструкции. Сейчас вы пройдете через площадь на север, в направлении паба «Охотник и олень», и повернете от него налево. Потом идите вверх по холму, и в конце концов вас кое-кто встретит. Лицо этого человека вы не увидите. Пойдете за ним. Если кто-то пришел с вами, то мы об этом узнаем и в наказание убьем одного из ваших детей.
Я сильно вздрогнул, потому что он явно не шутил. От накатившего страха мне стало дурно.
— Обещаю, ничего такого не будет!
Но он уже повесил трубку.
Я вышел из будки и сделал Кэйти знак, чтобы она припарковалась как следует. Найдя подходящее место возле стены деревенского кладбища, она вылезла из машины и двинулась ко мне нетвердой походкой. Она, казалось, вот-вот упадет, а ее лицо приобрело пепельно-серый оттенок… и все же мне не было жаль ее. Это она втянула нас в это.
— Туда, — сказал я и показал на холм за пабом. — Нам надо поторопиться.
Мы в молчании двинулись по площади. В двери одного из домов показался седой старик лет семидесяти, одетый в твидовый пиджак и галстук. Он улыбнулся и помахал нам рукой. Я машинально помахал в ответ и выжал из себя хилую улыбку, чувствуя жгучую зависть ко всем, у кого в этот день был повод улыбаться.
Когда мы прошли мимо паба, дорога стала круче, по бокам появились деревья. Вскоре стоящие впритык друг к другу коттеджи сменились холмом, поросшим дубами да буками, и лишь изредка среди гущи деревьев попадались отдельные дома. Тишину нарушали лишь пронзительные крики фазанов да приглушенный рев самолетов из-за за плотной белой завесы над нашими головами. И вдруг из какого-то сада донесся смех маленьких детей. У меня внутри так все сжалось, что я едва не задохнулся. Ноги стали ватными, но я заставил себя идти дальше, чтобы не слышать больше этих звуков и не думать о том, о чем они мне напоминали. Кэйти не отставала, ее лицо исказило застывшее выражение глубокой, животной боли. Я знал, что ее сердце страдает так же, как и мое.
Дорога постепенно стала такой крутой, что нам приходилось уже едва ли не карабкаться. Я осторожно засунул руку в карман куртки и нашарил телефон Кэйти. Кругом стояла тишина, дома совсем исчезли, дорога превратилась в неровную грунтовку посреди леса. Я огляделся по сторонам. Если кто-то и наблюдал за нами, он очень хорошо спрятался. Мобильник Кэйти был снабжен, как и мой, откидной крышкой. Я открыл его прямо в кармане, нащупал клавишу включения (по крайней мере я надеялся, что это она) и нажал на нее большим пальцем. Через пару секунд мобильник издал еле слышное «бип».