- Мне нужно изучить целебные заклинания посильнее, - сказала дварфийке Ивоннель. - Я не ожидала сегодня ничего подобного.
- Точно. Нужно было всего лишь отправить кучу пылающих шаров по тоннелям.
- Точно, - отозвалась Ивоннель.
- Мы будем постоянно её исцелять, - сказала ей Копетта. - Хорошая идея с водой и прохладой. Похоже, её лихорадка смягчилась.
- Смягчилась, но не прошла, - добавила Ивоннель, поднимая ладонь к покрытому потом лбу женщины.
- Может быть, придётся доставать ребёнка, - сказала Копетта.
Ивоннель обладала подобным опытом лишь в воспоминаниях верховной матери Ивоннель Вечной, но ей придавали уверенности очевидное спокойствие и навыки этих опытных дварфов. Она оглядела комнату в поисках места для отдыха, для восстановления своей волшебной энергии и подготовки сильных заклинаний. Она хотела принять участие в бою, который начали они с Кэтти-бри, помочь отбросить демонов как можно дальше, но это не могло оторвать её от постели подруги.
Она вышла в переднюю и удивилась, когда ей навстречу из другой двери вышли Артемис Энтрери и Далия.
- Кровь, - произнёс Энтрери, торопливо шагнув к дроу. - Говорят, это кровь Кэтти-бри.
Ивоннель кивнула.
- Она отдыхает.
Она шагнула назад и пристально оглядела человека и его полуэльфийскую спутницу. Оба были побиты, покрыты демонической слизью и кровью, возможно — собственной.
- Судя по вашему виду, вам тоже не помешало бы, - сказала Ивоннель.
- Для этого мы и покинули верхние коридоры, - ответила Далия. - Демоны отступают, дварфы пробиваются к тронному залу. Может быть, они уже там.
- Мы сражались целый день, ещё до начала огненного шторма, - объяснил Энтрери. - Враги бесконечны.
- Мы сами едва не угодили в этот шторм, - добавила Далия. - Мы возвращались по другим тоннелям, и никто нас не предупредил.
- Жар был достаточным предупреждением, - быстро добавил Энтрери. - Я прошу тебя об исцелении. И о магии, способной укрепить мои уставшие руки. Я хочу быть с ними, когда извергов выбьют из Гонтлгрима.
- С ними? - спросила Ивоннель.
- С Джарлаксом и Закнафейном, - ответил Энтрери. - С Бренором и Реджисом. Я думал, что и с Кэтти-бри тоже.
- С твоими друзьями, - сказала Ивоннель.
Энтрери с любопытством взглянул на неё.
- Ты боишься признаться? - поддразнила его Ивоннель. - Или не знаешь, что значит это слово?
Это вызвало смешок Энтрери, но хмурый взгляд его спутницы.
- Это хорошее слово, Артемис Энтрери, - сказала Ивоннель. - Чем лучше ты становишься с ним знаком, тем больше шансов избежать обещанной тебе судьбы. Более того, знакомство с этим словом улучшит твою жизнь — чего ты заслуживаешь больше, чем готов признать.
На его лице отразилась боль, но в то же время — и ожидание чуда, как будто подобная мысль никогда не приходила ему в голову. Ласково улыбнувшись, Ивоннель сказала:
- С вашего позволения, мне нужно отдохнуть и приготовить заклинания для помощи Кэтти-бри. Она больна. Предтеча напал на неё и вызвал лихорадку.
- Насколько всё плохо? - спросил заметно обеспокоенный Энтрери.
- Сейчас она успокоилась. Я не знаю, какой был нанесён ущерб, но жрецы работают без отдыха. Я буду тоже.
Энтрери кивнул. Ивоннель ответила на жест, затем подошла к койке в дальнем конце комнаты, но застыла, заметив странное, похожее на пар облачко в верхнем углу помещения, струящееся сквозь трещину в комнату Кэтти-бри. Большинство приняли бы его за простой дым или туман — в этих частях Гонтлгрима такого было полно, особенно после их стараний в кузне.
Но быстрый маленький двеомер подтвердил подозрения Ивоннель. Она бросилась в комнату к Кэтти-бри, за ней следом — Энтрери с Далией.
- Что такое? Кэтти-бри? - спросил Энтрери, внутри чуть не врезавшись в Ивоннель.
- Прими телесную форму, вампир Пвент, - сказала Ивоннель облаку.
Облачко заколыхалось, затем потекло обратно в трещину, из которой появилось.
Ивоннель бросила в него заклинание, снимавшее магию изменения формы, и действительно — облако сгустилось, и в воздухе возник Тибблдорф Пвент. Он камнем рухнул вниз, но на полпути подхватил себя волшебством и замедлился, продолжая вращаться, пока не коснулся пола, встав лицом к женщине-дроу.
Другие присутствующие охнули, кто-то окликнул старого друга, одна дварфийка даже сделала шаг вперёд, пока другая не одёрнула её криком «Пенни, нет!»