Разум монаха был устремлён глубоко внутрь и одновременно далеко наружу. Он никогда не был дальше от своего тела, чем сейчас, но в то же время никогда прежде не чувствовал себя более единым с ним.
Он чувствовал приближение своей цели, чувствовал, что наконец познал оковы своих физических ограничений, того самого клея, что придавал Афафренферу форму.
Он не ощущал холодных укусов высокогорного ветра. Он не слышал его в ушах, как и кличи огромных кондоров, что парили на восходящих потоках.
Поскольку его окружение ничего не значило. Его фокус был внутри себя и вокруг, везде и нигде.
Он тыкнул в клей пальцем своей воли и почувствовал, как ослабли оковы.
Он был уверен, что может сломать их полностью, и когда это сделает — познает вечность. Он превзойдёт свою смертную оболочку. Он станет един со всем остальным...
Однако размышления об этом прервали необходимую ему концентрацию. Внутри него пылали воспоминания, ведь он уже совершал это прежде — но с чужой помощью. Внутри него был магистр Кейн, завладевший его телом, разделивший с ним форму. Когда великий белый дракон встал перед ними, Кейн сломал физические преграды Афафренфера, расклеил многочисленные частицы, которые собрались вместе, чтобы сложиться в существо, известное как Афафренфер.
Красоту того опыта сложно было забыть, пускай даже это было лишь короткое путешествие в обитель всего. Ведь Кейн восстановил его почти сразу же, как только убийственное ледяное дыхание дракона миновало их, чтобы Афафренфер мог сразить вирма.
Монах погрузился обратно в медитацию, принудил себя к терпению и снова вернулся в место глубокого покоя, место, лишённое мыслей и одновременно созерцательное. Он снова стал искать оковы.
Он почувствовал клей и начал его рассеивать, рассеивать самого себя.
Рука хлопнула его по плечу, испугав послушника, пока ещё он не успел взяться за дело как следует.
Глаза Афафренфера широко распахнулись. Он почувствовал ветер; он услышал ветер. Он резко повернул голову и обнаружил магистра Кейна, медленно качающего головой.
- Ты не готов, - сказал ему Кейн.
Афафренфер потрясённо заморгал.
- Давай вернёмся в монастырь, - сказал Кейн, протягивая руку.
Афафренфер покачал головой.
- Это не ваше дело, не ваш выбор и не ваше путешествие! - выпалил он.
Кейн не моргнул и не убрал руку.
- Вы — верховный магистр цветов, самый великий монах во всём ордене святых Солларов, - сказал Афафренфер. - И со всем уважением, с таким уважением, которого я никогда не испытывал к другому живому существу, я повторяю: это не ваше дело.
- Это моё дело.
- Потому что вы — верховный магистр?
- Потому что я твой друг, - сказал Кейн.
- Но я могу это сделать, - настаивал молодой монах.
- Я знаю.
- Тогда...
- Но ты не сможешь это отменить.
Афафренфер хотел что-то ответить, но промолчал, глядя на магистра.
- Ты достигнешь трансцендентности, - объяснил Кейн. - Ты станешь един со вселенной. И ты познаешь гармонию и красоту, которых даже представить себе не мог. Но это будет конец Афафренфера.
- Смерть?
- Для этого существования — да.
- А смерть это конец... всего?
- Я не знаю, - признал Кейн. - Когда ты восходишь впервые — это не конец; благодаря нашему совместному путешествию из твоего тела тебе это известно. Но вернуться надо быстро — в течение дней, не месяцев — и я не знаю, что может произойти после точки не возврата. У нас есть лишь вера в то, что там происходит.
- У меня есть вера. А у вас?
Кейн пожал плечами.
- Того, что я не знаю — я не знаю. Однако у меня есть надежда.
- Тогда я вернусь быстро, до того момента, как не смогу...
- Нет. Не вернёшься. Ты не готов.
- Вы считаете, что я недостаточно силён? - спросил Афафренфер, сумевший не подпустить нотки гнева в свой вопрос. - Думаете, я не смогу... ?
- Ты не захочешь, - оборвал его Кейн. - Твои связи с этим местом недостаточно крепки, чтобы ты захотел повернуть назад, когда начнёшь это путешествие.
- Что это вообще значит?
Кейн пожал плечами.
- Это значит, что ты пока не готов сделать шаг из своей смертной оболочки. Почти готов, но ещё не совсем. Над тобой есть ещё несколько рангов. Будь терпелив, умоляю.
- Мир — опасное место. Я могу потерять свой шанс и покинуть этот мир не по своей воле.
Кейн пожал плечами, как будто это было неважно.
- Пока что нет, - сказал он. - Умоляю тебя, как друг.
Афафренфер вздрогнул, одновременно разочарованный и польщённый тем, что величайший из монахов так беспокоится о нём.