— Ну.
— То, что на ней написано, — вроде бы неправда. Проход там имеется. И клоны не нашли нужным поставить здесь настоящее заграждение, заминировать тут все, часовых поставить… да тысячу и один способ можно было придумать этот проход закрыть так, чтобы комар не пролетел! Верно?
— Кончай темнить, лейтенант. Что дальше?
— Сейчас будет дальше, одну секундочку. Посмотрите-ка еще раз внимательно вниз, поверх тех желтых кустов. Склон видите? Заросли там всякие? Обломки кроулера на камнях серебрятся?
— Не слепой.
— А во-он там, возле обломков, кости белеют. Заметили?
— Да.
— Как по-вашему, метров двести до них будет?
— Сто пятьдесят.
— Глазомер у вас лучше, — дипломатично соврал я, хотя двести было самой скромной нижней оценкой. — А по вертикали какой перепад? Пятьдесят дадите?
— Да… Слушай, как там тебя, Алексей?..
— Александр.
— Один черт. Саша, пойми: я сюда не скелеты рассматривать пришел! Или потопали дальше, или — обратно! Жарко тут стоять!
«Еще бы, в комбинезоне-то», — злорадно подумал я. Солнце здесь и впрямь было будь здоров.
— Идемте. Главное, что вы убедились: видимость — отличная, ниже по склону нет ни тучки, ни облачка… А сейчас, товарищ капитан-лейтенант, официально вас предупреждаю: впереди будет что-то необычное. Так вы уж не нервничайте.
— Нашел нервного…
Что да — то да.
Я быстро пошел вперед, смело миновал красную табличку, вошел в тень между скалами… Вот сейчас, сейчас…
В левом ухе зашумело, будто бы я приложил к нему морскую раковину. Через секунду зашумело и в правом.
Еще шаг…
Как всегда, в этом месте сознание немного «смазалось», я покачнулся, а когда восстановил равновесие — всё вокруг уже благополучно преобразилось в фирменное здешнее хрен-знает-что, у меня вот только спросить забыло.
Я сделал пару осторожных шажков вперед и обернулся, поджидая Меркулова. Тут он и появился.
С непривычки Меркулов, как я и думал, споткнулся на ровном месте. Я поймал его за руку.
— Это где мы? — спросил он, озираясь по сторонам. И тут же, не теряя присутствия духа, добавил: — Какие-то фокусы с размерностью пространства? Органический Х-переход?
А капитан-лейтенант ничего. Замашки хамские, зато… Зато, как пишут в аттестациях, «обладает комплексом всех необходимых командирских качеств, быстро приспосабливается к переменам обстановки, мыслит дисциплинированно и соразмерно сложности возникающих задач». Примерно так.
— Не могу знать, товарищ капитан-лейтенант. Но Х-переход здесь точно ни при чем. Как и та аномалия, где ложки летают, этот эффект находится за пределами представлений современной науки.
Мы с Меркуловым по-прежнему стояли на той же тропе. На расстоянии вытянутой руки угадывались очертания двух скал, через которые мы прошли.
Все было прежним и в то же время — совершенно другим.
То, что окружало нас, не являлось ни туманом, ни другой разновидностью микроскопической взвеси. Но видимость была ограничена так, будто мы попали в центр грозового облака. Стоит ли говорить, что жгучие солнечные лучи нас больше не допекали?
Были и другие, так сказать, субъективные ощущения. Во рту сразу возник отчетливый металлический привкус. В ушах шумел прибой невидимого моря. В кончиках пальцев слегка покалывало.
За неимением лучших слов мы называли этот эффект, а точнее сказать, совокупность эффектов Мутью.
Я понимаю, что физически это невозможно, но создавалось ощущение, что к каждой десятой молекуле азота и кислорода здесь прицепили по молекуле кремния, из-за чего произошли великие беды с коэффициентами преломления и рассеивания. Но худшим из всего бедному-несчастному человеческому сознанию представлялось то, что муть была видна только изнутри! Ни сверху, при взгляде с плато, ни в упор, с двух шагов, ничто не намекало на эти долбаные оптические чудеса! Недаром я показывал Меркулову приметные ориентиры ниже по склону, ой недаром!
Он это тоже понял.
— Слушай, тут что, так до самого низа?.. До подножия горы?
— Хуже. Тут это дело слоями. Слои разные.
— А тот разбитый кроулер, что ты мне показывал, на самом деле внутри этого?
— Конкретно тот кроулер — да. Ну что, достаточно для первого раза? Пойдем обратно?
— Нет, погоди. Какая высота горы?
— Это еще один интересный вопрос. От уровня океана — если здесь вообще есть всепланетный океан, в чем я не уверен, — неизвестно. Клоны, наверное, знают, мы — нет. Когда глядишь с восточной части плато, кажется, что перепад высоты до долины — метров четыреста—пятьсот. С западной части плато дна ущелья не видно, потому что мешают скалы и растительность. Но если продолжить спуск по этой тропе — насколько хватит смелости и сил, — то субъективный перепад высоты никак не менее двух километров. Правда странно? Вы можете представить себе, как должно выглядеть в таком случае дно ущелья, которое тянется вдоль подножия? На трех километрах — перепад высоты полтора километра! Это в среднем сорок пять градусов постоянного уклона!