— Да, мне все понятно.
Браском вновь запищал, на панели замигала пиктограмма сигнализирующая о загрузке большого объема данных из инормационной сети. Все правильно — рабочий пакет весил немало. Нортис обеспокоенно взглянул на счетчик сетевого баланса — подключение к Юниверс–net стоило денег, но облегченно выдохнул — трафик оплачивал приют. И за это спасибо.
— Немного дополнительной информации. Напоминаю, что в ваш браском добавлены справочники на различные тематики, карта двенадцатого и одиннадцатого секторов купола, список бесплатных номеров для связи с органами правопорядка и прочих муниципальных служб. Дирекция приюта с пониманием отнеслась к вашей ситуации с ограниченной функциональностью тела и снабдила ваш браском голосовым модулем управления.
Робот сделал паузу и перевел объектив камеры на Нортиса.
— Я выражаю глубокую благодарность дирекции приюта — вынужденно процедил Нортис, мимоходом бросив взгляд на пустой рукав комбинезона, на месте правой руки. На этом его увечья не заканчивались. Оранжевый комбинезон скрывал многочисленные шрамы и рубцы, оставшиеся после событий десятилетней давности и последующих операций по вживлению стабилизирующих его состояние имплантатов. Лицо испещряла сетка уродливых вздутых шрамов, левая глазница прикрыта куском медицинского пластика. Но самое главное увечье и беда Нортиса, заключалось в отсутствии обеих ног до середины бедер. Он передвигался с помощью специальной платформы, снабженной блоком управления, парой резиновых гусениц и слабеньким электромотором, позволяющим развить скорость медленно идущего человека. Вертинский управлял платформой с помощью разъема на затылке, откуда выходил толстый черный провод, сбегал вдоль его позвоночника и скрывался в блоке управления платформой. Сейчас, семнадцатилетний калека, был глубоко благодарен давно умершему отцу, что тот все таки сумел настоять на имплантации сыну затылочного гнезда, когда у семьи промышленных космобиологов еще были деньги.
Ограниченная функциональность тела… Вот значит, как это теперь называется… Приютские дети подобрали более короткое, но от этого не менее емкое выражение — калека. Живой обрубок. Урод.
— Гражданин Нортис Вертинский, есть ли у вас вопросы или пожелания? — для протокола спросил робот.
— Нет — четко ответил Нортис.
— На этом процедура прощания закончена. Дирекция приюта желает вам удачи и процветания.
Встроенный в стену дверной механизм заурчал и внешняя дверь лениво поползла вверх, открывая выход на двенадцатый сектор Астероид Сити . Активировав платформу, Нортис выехал наружу и попал в широкий коридор обшитый листами дешевого пластика.
Привратник, скрипнув сервоприводом, развернул треугольную голову к Нортису:
— На правах рекламы. Фирма МедКорп, всегда готова купить любые органы человеческого тела. Великолепные цены! Изъятые органы гарантировано заменяются имплантатами с трехлетним ресурсом работы! Продай печень и получи в подарок ….
— Не интересует — оборвал Нортис привратника, развернулся и направился к мигающей надписи «Выход». Автоматические двери раздвинулись, открывая грязную кабину лифта.
«Фирма МедКорп готова купить, любые органы» — передразнил Нортис привратника презрительно скривив губы. Этот вариант ему не подходит по очень простой причине — МедКорп скупала органы по дешевке, едва ли не оптом, наваривая на перепродаже до пятисот процентов чистой прибыли. Эту информацию Нортис почерпнул из инфо–сети, на одном из форумов, который еще не успели прикрыть цензоры. Тогда как на черном рынке, органы можно продать в несколько раз дороже на тех же условиях — замена изъятого органа имплантатом с трехлетним ресурсом работы и двадцать четыре часа на реабилитацию после операции, под присмотром специалиста. Неплохо! Единственным имуществом Нортиса было его собственное покалеченное тело и он собирался распорядиться им с умом.